Они мечтали пройти победным маршем до заветной Москвы, покидая за собой выжженное пространство, колючую проволоку лагерей смерти и миллионы трупов. Генералы вермахта, любимцы фюрера, хорошо обученные и подготовленные стратеги самой передовой по тем временам военной машины Европы. За кровавые преступления на земле советской Белоруссии двум десяткам исполнителей доктрины превосходства арийской расы, носившим генеральские погоны, довелось расплатиться собственной жизнью. Этапы лагерей Главного управления по делам военнопленных и интернированных ГУПВИ и Главного управления лагерей известного ГУЛАГА НКВД-МВД СССР оказались суровым моментом истины для ущербной нацистской психологии многих высших чинов германского генералитета. Так кто же эти люди, мечтавшие купаться в лучах победной славы, которая согревала самолюбие, но сожгла совесть? - Анатолий Васильевич, согласно ранее засекреченной информации пребывание в советском плену германских генералов растянулось на долгие послевоенные десятилетия. Однако их личности и лагерная судьба так и остались во многом «белыми» пятнами истории Второй мировой войны? - В советский плен за годы Великой Отечественной войны попало 3,2 млн. военнослужащих гитлеровской Германии. Подавляющее большинство из них были рядовыми солдатами и представителями младшего командного состава. После капитуляции нацистской Германии в советском плену оказались 376 немецких и 12 австрийских генералов. На территории Беларуси в ходе грандиозной военной операции «Багратион» были пленены 22 немецких генерала. В дополнение к этим «лампасным» военнопленным еще 35 генералов были доставлены из других регионов в тюрьмы республики для судебного преследования. Первыми из двадцати двух плененных генералов стали командир 12-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Рудольф Бамлер и комендант Могилевского укрепрайона генерал-майор Готфрид Эрдмансдорф. Они сдались в плен советским войскам в Могилеве 28 июня 1944 года. В этот же день под Борисовом попал в плен командир 95-й пехотной дивизии генерал-майор Герберт Михаэлис, а под Витебском - командир 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Альфонс Хиттер. Прославился на «генеральской охоте» армейский разведчик 464 артполка 164-й стрелковой дивизии Николай Якимов. «Трофеем» младшего лейтенанта стал командир 53-го армейского корпуса генерал пехоты Фриц Гольвитцер. Осознав бессмысленность сопротивления, сдались в плен военный комендант Бобруйска генерал-майор Адольф Хаман, командиры 6-й и 36-й пехотных дивизий генерал-лейтенант Ганс-Вальтер Гейне, генерал-майор Александр Конради, командир 35-го армейского корпуса генерал-лейтенант барон Курт-Юрген Хенинг фон Лютцов, командир 246-й пехотной дивизии генерал-майор Клаус Мюллер-Бюлов. Не удалось скрыться в слонимских лесах начальнику инженерных войск 9-й германской армии генерал-майору Аурелю Иоганну фон Шмидту. В лесу под Минском был захвачен командир 41-го танкового корпуса генерал-лейтенант Эдмунд Хофмайстер, через парламентариев сдался в плен командир 383-й пехотной дивизии генерал-майор Густав Гир. Впоследствии на территории Беларуси в плен сдались еще 8 генералов вермахта. - Может сложиться впечатление, что капитуляция высших чинов германской армии на белорусской территории проходила слишком буднично и почти бескровно? - Это далеко не так. К примеру, 6 июля 1944 года трехтысячная группировка гитлеровских солдат и офицеров с остатками 78-й штурмовой дивизии, возглавляемая генерал-лейтенантом Гансом Траутом, предприняла отчаянную попытку прорыва через шоссе Минск-Могилев в районе деревень Ляды и Станево в направлении Руденска. Однако разбитая шквальным огнем советской артиллерии немецкая группировка во главе с Траутом сдалась на милость победителям. Неудачей завершилась попытка прорыва остатков 18-й моторизованной и 69-й пехотной гитлеровских дивизий в районе Минска, где угодил в плен генерал-майор Фридрих-Карл фон Штайнкеллер. В районе Самохваловичей вместе со штабом сдался в плен командир 27-го армейского корпуса генерал от инфантерии (пехоты) Пауль-Густав Фелькерс и командир 2-го армейского корпуса генерал-лейтенант Винценц Мюллер. Ожесточенно пытались вырваться из так называемого Минского котла генерал-майор Гюнтер Кламмт и кавалер 5 гитлеровских орденов генерал-лейтенант Вильгельм Окснер. Последним из 22 плененных в Беларуси генералов оказался командир 110-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эберхард фон Куровски. Где же расплачивались за совершенные преступления высшие нацистские чины? - Для их содержания на территории Советского Союза были созданы специальные «генеральские» лагеря, правда, на территории Беларуси их не было. Одним из самых известных был Лежневский лагерь в поселке Чернцы Ивановской области, где к началу лета 1944 года находился 21 немецкий генерал. Условия содержания генералитета были исключительно гуманными – с правом на переписку с родными и получением посылок по линии Красного Креста. Согласно приказу НКВД СССР № 00683, изданному в 1943 году, а также распоряжению МВД СССР № 256 от 5 октября 1946 года, для военнопленных генералов предусматривался нормированный суточный спецпаек. В него были включены мясо, сыр, рыба, масло, сахар, кофе, свежие овощи, т.е. те продукты, которые были зачастую недоступны нашим соотечественникам на освобожденных от врага территориях. Кроме того, генералы имели право на ежедневное получение 20 сигарет и спичек. Им также предлагались просмотр художественных фильмов, пользование библиотекой, занятие художественным творчеством. Однако такие райские кущи были уготованы далеко не всем нацистам. Ряд генералов, в том числе и высшие должностные лица дипломатических, полицейских и карательных органов Третьего рейха, вызывали особый интерес у советской армейской разведки СМЕРШ и службы госбезопасности. С момента пленения их как можно дольше удерживали в этих ведомствах без передачи в систему ГУПВИ. Задержанные СМЕРШЕМ нацисты, как правило, направлялись в тюрьмы НКГБ-МГБ. Существовало даже своеобразное соперничество между органами контрразведки НКГБ и ГУПВИ в стремлении заполучить наиболее именитых и осведомленных генералов. В большинстве случаев они добивались передачи высокопоставленных военнопленных в систему ГУПВИ, но некоторые так и не были переданы: к ним была применена высшая мера или они были отправлены для отбывания срока наказания в исправительные учреждения ГУЛАГА. - Какова судьба фашистских генералов, взятых в плен на территории Беларуси? - Эта категория лиц, как и все военнопленные, подлежала юрисдикции военных трибуналов – специальных судов, действовавших в Советской армии. Отличительной чертой этих судебных органов был, как правило, закрытый характер проводимых процессов, за исключением открытых, показательных. Первые судебные публичные процессы прошли еще в годы войны, в частности, в 1943году в Краснодаре, Краснодоне, Харькове и Смоленске. Затем были – Киев и Брянск, Минск и Гомель, Витебск и Бобруйск, другие города. Прокатившаяся по СССР волна показательных военных трибуналов над высшими чинами Третьего рейха стала олицетворением возмездия за зверства гитлеровских захватчиков на оккупированной территории. Открытый судебный процесс в Беларуси по делу нацистов высшего ранга состоялся 15-29 января 1946 года в Минском окружном Доме офицеров. В эти дни на скамье военных преступников предстали бывший комендант Могилева генерал-майор Эрдмансдорф, генерал-лейтенант Иоган Рихерт, командир 286-й, а позднее 35-й пехотной дивизии, генерал-майор полиции, бригаденфюрер СС Эбергард Герф. По приговору суда военного трибунала Белорусского военного округа эти преступники при большом стечении народа были повешены на Минском ипподроме. Следует отметить, что годом ранее решением Военного трибунала Московского военного округа от 29 декабря 1945 года был повешен бывший комендант Орла, Брянска и Бобруйска генерал-майор Хаман. С 28 октября по 4 ноября 1947 года в помещении Бобруйского Дома офицеров в числе других военных преступников были осуждены генерал-лейтенанты Окснер и Траут, генерал-майоры Конради и Иоганн Тарбук. Представшие перед военным судом обвиняемые являлись активными участниками злодеяний, совершенных фашистскими оккупантами на территории Беларуси. К примеру, обвиняемый Окснер в октябре-ноябре 1943 года приказал сжигать по ходу отступления фашистов все населенные пункты. Перед лицом военного трибунала бывший командир 31-й пехотной дивизии Окснер признал, что уничтожение населенных пунктов на территории Беларуси было возведено им в ранг системы. Следует заметить, что нацистский преступник Окснер являлся одной из наиболее зловещих фигур на территории оккупированной Беларуси. К примеру, в декабре 1943 года он командовал группой войск, оборонявших подступы к Жлобину. За это время по его приказу все жители близлежащих деревень Мормаль, Братки, Красное, Дуброво были насильно отправлены в лагерь смерти Азаричи. Больные и престарелые жители деревни Мормаль, отказавшиеся от принудительной отправки в лагерь смерти, были согнаны в сарай и заживо сожжены. Отдельные сельчане пытались укрыться от неминуемой беды в заранее вырытых погребах и землянках, но по приказу Окснера такие убежища забрасывались гранатами. В апреле 1944 года Окснер организовал в деревне Медведовка Чаусского района специальный лагерь, где вместе со всеми жителями преднамеренно размещались тифозные больные. В итоге коварная эпидемия унесла жизни не одной тысячи мирных жителей. Постановлением Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецких оккупантов «кровожадный» Окснер был занесен в списки военных преступников. Еще одна одиозная личность германского генералитета, бывший командир 78-й штурмовой дивизии Ганс Траут приказал своим подчиненным оставлять после себя безжизненную пустыню. В первый день отступления западнее Орла «штурмовики» Траута дотла сожгли 20 населенных пунктов. В ноябре 1943 года, заняв линию обороны в Оршанском укрепрайоне, Траут в нарушение международных конвенций приказал направить советских граждан на строительство укреплений переднего края обороны фашистов. С октября 1943-го по июнь 1944 года в распоряжении гитлеровского генерала имелось 7 рабочих батальонов из числа мирных граждан численностью 1 тысяча 200 человек. Причем 5 рабочих батальонов состояли исключительно из белорусских женщин. В 1943 году штаб 78-й штурмовой дивизии издал специальный приказ, согласно которому для разминирования шоссейных дорог в районе селений Глазуново и Мало-Архангельское были привлечены женщины и дети. На протяжении длительного времени подконвойные таскали по заминированным дорогам тяжелые бороны, нередко взлетая в воздух. На совести палача Траута не только тысячи невинных жертв из числа мирного населения, но и военнопленные красноармейцы. Многие знают из истории о мученической смерти военнопленного красноармейца Юрия Смирнова. Он был схвачен гитлеровцами 25 июня 1944 года в деревне Шалашино Витебской области. Во время допроса ему вбивали гвозди в ладони и другие части тела, тщетно пытаясь выведать месторасположение наступающих частей Красной армии. Озлобленные мужеством и непоколебимостью, гитлеровцы распяли русского военнопленного в штабном блиндаже. Впоследствии Юрию Смирнову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. За чинимые злодеяния на советской земле постановлением Чрезвычайной государственной комиссии Траут также был занесен в списки военных преступников. - В декабре 1947 года трибунал войск МВД Белорусского военного округа в помещении Гомельского клуба железнодорожников в ходе открытых судебных заседаний рассмотрел уголовные дела генерал-лейтенанта Куровски, генерал-майора Кламмта, генерал-майора Куллмера, а также генерал-майора Кольсдорфера. В помещении Витебского городского театра перед трибуналом Прибалтийского военного округа в числе других обвиняемых предстали генерал пехоты Гольвитцер, генерал-лейтенант Хиттер и генерал-майор Мюллер-Бюлов. Какие обвинения были предъявлены этим господам в генеральских погонах? - Безусловно, одними из самых тяжелых обвинений, предъявленных этим и десяткам других генералов в ходе заседаний военных трибуналов, являлись уничтожение, а также издевательства над мирными гражданами. Взять хотя бы генерала пехоты Гольвитцера. Выполняя приказ командующего армейской группой «Центр» фельдмаршала Клюге, на строительство оборонительной линии «Пантера» от устья Припяти до Витебска (протяженность более 500 километров) Гольвитцер мобилизовал около 200 тысяч женщин, стариков и подростков. С целью форсирования строительства данного укрепления Гольвитцер на участке Гомель – Чаусы – Горки – Дубровно – Рудня создал специальные лагеря, в которых за колючей проволокой содержались мирные жители и военнопленные Красной армии. Люди работали по 10-15 часов в сутки, получая паек в размере 150 граммов хлеба и пол-литра жидкой баланды. Находясь на территории Витебщины, Гольвитцер дважды издавал приказы о принудительном угоне работоспособного населения на рабский труд в Германию. Согласно этим распоряжениям войска 53-го армейского корпуса с апреля по июнь 1944 года насильно угнали в Германию 4 тысячи 800 мирных граждан Витебщины. Гольвитцер отдавал подчиненным преступные приказы, обязывающие расстреливать советских граждан, сжигать населенные пункты, изымать домашний скот и продукты. В ходе судебных заседаний генералы Гольвитцер, Окснер, Траут, Конради, Тарбук, Куровски, Кламмт, Куллмер, Кольсдорфер, Хитер, Мюллер-Бюлов были признаны виновными в совершении тягчайших военных преступлений и приговорены к 25 годам лишения свободы с отбыванием срока наказания в особых лагерях МВД СССР. - Анатолий Васильевич, еще одна совершенно неизвестная страница истории, связанная с наказанием гитлеровских генералов. В чем особенности проведения закрытых судебных заседаний? - В отличие от открытых судебных процессов, закрытые заседания судов над военнопленными проводились в более упрощенной форме. Согласно совместному распоряжению МВД, министерства юстиции и прокуратуры СССР №739 от 24 ноября 1947 года военным прокурорам и председателям военных трибуналов войск МВД предписывалось дела на военнопленных рассматривать на закрытых судебных заседаниях по месту содержания преступников. Также предписывалось обвинение квалифицировать по части 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР с применением заключения в исправительно-трудовых лагерях сроком на 25 лет. Все дела должны были рассматриваться без участия сторон и без вызова свидетелей. Процессуальный порядок слушания в закрытых судах определялся военным прокурором после изучения материалов следствия по делу и утверждения обвинительного заключения. К примеру, в протоколе подготовительного заседания военного трибунала войск МВД по Минской области от 15 мая 1950 года по делу военнопленного генерал-майора Отто Иогана Зюйдова сказано: «дело заслушать в закрытом судебном заседании без участия представителей обвинения и защиты и без вызова свидетелей». Первые закрытые судебные процессы по делу пленных гитлеровских генералов состоялись в Беларуси во второй половине 1948 года. Перед судом военных трибуналов войск МВД Витебской, Гомельской, Минской и Полесской областей предстали генералы Герберт Михаэлис, Мориц фон Штраховиц, Эдмунд Хофмайстер, Роберт Шлютер и Густав Ломборд. В 1949 году еще ряд генералов был отправлен в белорусские тюрьмы для проведения следствия, среди них были Вернер фон Беркен, Герман Беттхен, Мартин Бибер, Готфрид Вебер, Иозеф Раух, Отто Шварц, Рудольф Шеренберг и ряд других генералов. Все они получили по 25 лет лагерей. Судебные процессы в отношении пленных немецких генералов не прекратились и в последующие годы. Наиболее интенсивно эта кампания была развернута после выхода секретного постановления Совета Министров СССР №1108-396 от 17 марта 1950 года «О привлечении к уголовной ответственности генералов бывшей германской армии». Белорусские военные трибуналы осудили в 1950 году 9 генералов, в числе которых были Оскар Аудерш, Густав Зис, Герман Хенле, Отто Зюйдов, Карл-Рихард Коссман и ряд других. Правосудие в отношении генералов вермахта вершилось не только по месту их пленения, к примеру, 5 генералов, взятых в плен на территории Беларуси, для проведения судебных процессов были переданы в другие регионы страны – они затем отбывали наказание в исправительно-трудовых лагерях Татарской АССР и Украины, Караганды и Воркуты. Еще на одну особенность следует обратить внимание до принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни» из уст военных судей нередко звучало слово «расстрел», но в структуре наказания высшая мера все же не преобладала. Ряд осужденных нацистов использовали свое право на обжалование приговора, имелись случаи обращения в Верховный Совет СССР о помиловании, но все эти обращения, как правило, оставались без удовлетворения. - Однако, как свидетельствуют факты, отдельные генералы вермахта так и не были преданы суду. Почему такое могло произойти? - Скорее всего, избежавшие суда нацисты активно снабжали ценной информацией советские политические и разведывательные органы. К примеру, плененный начальник 3-го контрразведывательного отдела абвера генерал-лейтенант Рудольф Бамлер выступил в прессе с заявлением, что испанский диктатор Франко являлся агентом германской разведки. После содержания в лагерях ГУПВИ был репатриирован на родину в июле 1948 года генерал Шмидт, избежали судебного преследования генералы Мюллер и Бамлер. Они были отправлены в 1950 году в Германию. Некоторым генералам вермахта и вовсе не было суждено увидеть родную землю. Первым из плененных на белорусской земле от кровоизлияния в мозг в 1948 году умер генерал Фелкерс. Его похоронили на кладбищенском участке лагеря военнопленных № 324 на городском кладбище в Иванове. Покончившего с собой в гомельской тюрьме №1 генерала Энгеля захоронили на кладбище в Прудке. Три года спустя 20 февраля 1951 года в Свердловском лагере № 476 от паралича сердца умирает генерал-лейтенант Хофмайстер. Совсем немного не дожил до всеобщей репатриации немецких военнопленных генерал-майор Мюллер-Бюлов, скончавшийся 5 февраля 1954 года от сердечно-сосудистой недостаточности. Не вернулись в «фатерлянд» и 8 генералов вермахта, осужденных в Беларуси: Штраховиц, Куллмер, Шпехт, Зикст, Нихус, Рунге, Шендельфер и Ноак. Осужденные Окснер, Траут и Лютцов за время отбывания наказания успели поменять более десяти мест заключения в различных лагерях ГУПВИ, тюрьмах Бобруйска, Витебска, Гомеля, Могилева, Минска, Краснодара и других городов. Значились они и среди пациентов спецгоспиталей МВД, где поправляли здоровье, пошатнувшееся от долгого сидения на нарах. - Насколько лояльны были представители германского генералитета к стране, в ряде случаев даровавшей им жизни? - Безусловно, реакционная антисоветская настроенность присутствовала у многих пленных генералов. Однако чувство самосохранения вынудило их стать лояльными, как, например, генерала Гольвитцера, который всецело поддерживал активно сотрудничавшего с советскими властями фельдмаршала Фридриха Паулюса. Его линию поведения поддержали генералы Зикст и Конради, вместе с Гольвитцером высоко оценившие выступление Паулюса на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге. Кстати, после доверительного разговора с Зикстом на спецобъекте № 35/В «Озеры» Паулюс дал согласие открыто выступить против Гитлера. За что другой их «лампасный» коллега генерал Фридрих Штайнкеллер обвинил Паулюса в низости и предательстве. В местах содержания военнопленных были отмечены факты вредительства и создания фашистских групп и организаций. Реакционная антисоветская группа из 48 человек была и в генеральской среде. Члены группы высказывались о планах возрождения Германии и немецкой армии, необходимости наказания членов антифашистского национального комитета «Свободная Германия», организации борьбы против большевизации Германии. В числе активных заговорщиков фигурировали известные личности, такие, как генералы Штайнкеллер, Тровиц, Михаэлис, Конради и Хитер, что в итоге и сыграло определяющую роль в их дальнейшей судьбе. - К 1947 году Европа окончательно была расколота на сферы влияния государств - участников антигитлеровской коалиции. Одним из основных инструментов в политической борьбе становится вопрос о военнопленных. Как же осуществлялась репатриация германских военнопленных с территории Советского Союза? - В апреле 1947 года в Москве состоялась конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, на которой было принято решение о репатриации немецких военнопленных до 31 декабря 1948 года. Однако на практике репатриация затянулась до 1950 года, а для осужденных за политические или военные преступления - еще на 5 последующих лет. Из 357 зарегистрированных ГУПВИ генералов германской армии в августе 1948 года было репатриировано всего 7 (бывших членов национального комитета «Свободная Германия» и Союза немецких офицеров), 68 из них к этому времени были осуждены, 5 переданы в Польшу и Чехословакию, 26 умерли. Что касается оставшихся генералов, то только на 23 не имелось компрометирующих материалов, а оставшимся довелось еще не один год дожидаться решения своей участи. Одна лишь цифра: летом 1950 года к судебной ответственности были привлечены 118 генералов немецкой армии. После переговоров в октябре 1955 года федерального канцлера Германии Конрада Аденауэра с Никитой Хрущевым и Николаем Булганиным об установлении дипломатических отношений с ФРГ репатриировали более 14 тысяч осужденных немецких военнопленных, среди которых были и генералы, оставившие кровавый след в судьбе многих поколений белорусов. Вместо послесловия Одними из последних в 1956 году были выдворены за пределы СССР немецкие генералы Курт фон Лютцов, Карл-Рихард Коссман и Герман Беттхен. Получив на дорогу приличный генеральский сухой паек (копченую колбасу, масло, консервы, сыр, икру и конфеты), а также новые драповые пальто, фетровые шляпы, костюмы, галстуки, сорочки и ботинки, репатриируемые через Брестский пересыльный лагерь навсегда покинули просторы, так и не покорившейся им Беларуси. *** Генерал вермахта Фриц Гольвитцер угнал в германское рабство около 5 тысяч жителей Витебщины. *** Авторы публикации «Расплата» военный историк профессор Анатолий Шарков и журналист Юрий Бествицкий в преддверии 60-летия Великой Победы предлагают читателям «Р» ранее неизвестные страницы истории, связанные с крушением генералитета фашистской Германии. Авторы просят откликнуться ветеранов и участников Великой Отечественной войны, причастных к изложенным событиям. С нами можно связаться по телефонам: 287-16-34; 243-71-34, а также написать в редакцию «Р».

ЭРИХ ФОН МАНШТЕЙН, потомственный военный, прошел все ступени армейской иерархии: в Первую мировую сражался на Западном фронте безусым лейтенантом (в подчинении у своего дяди фельдмаршала фон Гинденбурга), получил тяжелейшее ранение, но чуть более чем через полгода вернулся в строй, успел повоевать еще и на Восточном фронте, в Польше, дослужившись до капитана.

В начале века мало кого вдохновляли и даже интересовали главы воюющих государств, зато у всех на устах звенели оркестровой медью фамилии полководцев. Китченер, Жоффр, Брусилов, Гинденбург! Но что-то произошло с человечеством за два десятка лет «-мира»-, и во Второй мировой уже громоподобно звучали по странам и континентам имена не генералов, а политических лидеров сражающихся лагерей. Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт, Иосиф Сталин, Чан Кайши, Бенито Муссолини,Адольф Гитлер, император Хирохито. И при этом с точностью до наоборот изменилось отношение к полководцам —- их стали воспринимать как госслужащих, как управляющих военными делами при своих господах.

Военачальникам пришлось пройти испытание на исполнительность, на умение подчиняться решениям штатских. Подобную проверку выдержали немногие. Один из этих немногих —- Эрих фон Манштейн. В каждой операции на театрах Второй мировой, в каждой битве, в которой Манштейн принимал участие или руководил, он находил успешное решение боевой задачи, максимально реализуя потенциал своих войсковых сил и так же максимально снижая возможности противника. В польском «-блицкриге»- 1939 года Манштейн, начштаба группы армий «-Юг»-, спланировал окружение основных сил лодзинской группировки поляков, прикрывавшей Варшаву, создав первый во Второй мировой войне «-котел»-, после чего спроектировал разгром элитного ядра польской армии на Бзуре и взятие столицы Польши.

По своему происхождению принадлежал к знатному роду прусских аристократов, военная профессия у которых считалась семейной традицией. Окончил кадетский корпус. Военную службу начал в 1906 году юнкером элитного 3-го гвардейского пехотного полка. В 1907 году произведен в офицеры.

В 1914 году Манштейн был назначен адъютантом 2-го гвардейского резервного пехотного полка и направлен на фронт в Бельгию, где вместе со своим полком сражался на Западном фронте. Уже через месяц этот полк был переброшен к Восточной Пруссии на помощь Седьмой армии под командованием дяди Манштейна фон Гинденбурга. После разгрома 2-й русской армии генерала Самсонова полк Манштейна перевели в Южную Польшу, где в ноябре 1914 года Манштейн получил тяжелое ранение. Из госпиталя Эрих фон Манштейн вышел только в мае 1915 года и как офицер Генштаба был направлен сначала в штаба 1-ой армией генерала фон Галльвица, а впоследствии в штаб 2-й армии генерала фон Бюлова.

Летом 1915 Эрих фон Манштейн получил новое назначение в штаб 12-й армии, действовавшей в северной Польше. Там он участвовал в удачном наступлении, которой закончился овладением немцами Варшавы и Брест-Литовский. Манштейн вновь стал свидетелем поражения русских армий. С осени 1915-го и до весны 1916-го он на балканском направлении, под командованием фельдмаршала фон Макензена. И снова Манштейн стал свидетелем победы германского оружия. Третий австро-венгерский (фон Кёвессгаза) и Одиннадцатый немецкий (фон Гальвиц) армии с октября по декабрь разгромили Сербию и оккупировали ее.

Летом 1916 года Эрих фон Манштейн участвовал в битве под Верденом, где немецкие войска безуспешно пытались перехватить инициативу. В этой битве он был снова ранен.

Осенью 1917 года фон Манштейн, получил звание гауптмана, начальник оперативного отдела штаба 4-й кавалерийской дивизии на Восточном фронте. Через полгода он становится начальником оперативного отдела штаба 213-й пехотной дивизии, в составе которой воевал на Западном фронте до конца войны.

За боевые заслуги в Первую мировую войну Эрих фон Манштейн награжден Железными крестами 2-й (в октябре 1914) и 1-й (в ноябре 1915) степеней, а также прусским Рыцарским крестом дома Гогенцоллернов с мечами (1918).

В 1932 г. Манштейн стал подполковником и в течение краткого промежутка времени командовал егерским батальоном. Вскоре после прихода в 1933 г. к власти нацистов Манштейн получил воинское звание полковник и был назначен начальником оперативного отдела Генерального штаба вермахта.

Это был период создания немецких бронетанковых войск, и наряду с Манштейн делал все, что было в его силах, чтобы способствовать их развитию. Однако, как никто другой, он усматривал в этом роде войск дополнительную возможность получить для пехоты дополнительную свободу оперативного маневра в будущих вооруженных конфликтах.

Стремясь к достижению этой цели, после своего назначения на должность начальника Оперативного отдела Генштаба Манштейн занялся разработкой нового вида оружия: штурмовой артиллерии .

По своему собственному опыту участника Первой мировой войны, и особенно по опыту службы в штабе 213-й пехотной дивизии, Манштейн знал, что после прорыва оборонительных позиций противника и выхода на открытую местность пехота зачастую не могла продвигаться дальше, поскольку ее наступлению препятствовали изолированные очаги сопротивления, неподавленные огневые точки и уцелевшие после артподготовки блиндажи. Слишком много времени уходило на выдвижение пушек вперед, а располагавшаяся на закрытых позициях артиллерия Германии не имела возможности достаточно быстро определить и вывести из строя эти малоразмерные, защищенные и замаскированные цели.

Необходимо было иметь какое-то оружие, которое могло бы передвигаться вместе с пехотой на поле боя во время атаки и прорыва и которое было бы способно немедленно и эффективно вести огонь по целям по мере их появления и выводить их из строя. Это означало оснащение пехоты оружием, способным передвигаться по пересеченной местности, защищенным броней и обладавшим высокой огневой мощью.

В 1935 г. в своей докладной записке, направленной одновременно начальнику Генштаба и командующему сухопутными войсками, полковник Манштейн внес предложение по пересмотру некоторых положений относительно оружия поддержки пехоты, положений, которые вели свое начало со времени Первой мировой войны. Принимая во внимание возможности, открывшиеся с недавними техническими достижениями, он предлагал начать разработку защищенных броней пушек на самоходных лафетах для непосредственной поддержки пехоты.

В своей докладной записке Эрих фон Манштейн назвал этот новый вид оружия штурмовой артиллерией. С целью придания ей по-настоящему наступательного характера он выступал за ее отделение от обычной артиллерии. Каждая пехотная дивизия должна была иметь в своем составе дивизион штурмовых орудий из трех батарей, в каждой из которых предполагалось иметь по 6 орудий.

После определенного сопротивления со стороны некоторых чинов Главного командования сухопутных войск это предложение получило одобрение начальника Генштаба Бека и командующего сухопутными войсками генерал-полковника фон Фрича.

Это оружие было в короткие сроки разработано Управлением вооружения Генштаба сухопутных войск, и осенью этого же года Фрич подписал документ, согласно которому к концу лета 1939 г. каждая кадровая дивизия должна была иметь в своем составе дивизион штурмовых орудий. К концу осени 1940 г. такое подразделение должна была также иметь и каждая резервная дивизия. Однако первоначально предполагалось, что в каждой батарее будет только по 4 орудия.

Выполнение намеченной программы серьезно осложнилось после отставки Фрича. Примерно в это же время Манштейн был отправлен в Лигниц на должность командира 18-й пехотной дивизии. Таким образом, он не мог дальше помогать созданию боеготовых частей штурмовой артиллерии. Эта была неприятная пауза, которая задерживала развитие нового рода войск. Новый командующий сухопутных войск генерал-полковник фон Браухич внес в программу свои коррективы, несмотря на то что в начале 1938 г. на полигоне в Деберитце первый промышленный образец штурмового орудия продемонстрировал свои исключительно высокие боевые качества. Запланированное ранее количество штурмовых орудий сокращалось, и их предполагалось использовать только в качестве резерва Верховного командования. В итоге это привело к тому, что в операциях на Западном фронте летом 1940 г. принимало участие всего лишь несколько отдельных батарей штурмовых орудий.

Таким образом, концепция штурмовой артиллерии была разработана еще до начала Второй мировой войны, но ее развитие было приостановлено и запоздало из-за того, что те люди, которые выдвинули и приняли саму идею ее создания, и прежде всего Манштейн, Фрич и Бек, были удалены со своих постов в Главном командовании сухопутных войск.

В 1935 г. планировалось использовать это оружие в первую очередь в наступательных операциях с целью обеспечения пехоты средством поддержки, которое могло бы передвигаться вместе с ней и которое было бы способно подавлять сопротивление противника, расчищать путь для последующих атак и прорывов. Согласно предложению Манштейна основной задачей штурмовой артиллерии являлось заполнение того разрыва (имеющего зачастую критический характер) в огневой поддержке пехоты, который возникает после прорыва передовых позиций противника. В этот, самый тяжелый и решительный момент боя, когда пехота остается без защиты и поддержки артиллерии, ей больше всего и нужно именно такое оружие, так как в это время каждый дополнительный снаряд противника, выпущенный по участку прорыва, грозит опасностью для своих войск. Кроме того, поскольку штурмовые орудия могли использоваться также и в обороне, в тесном взаимодействии с пехотой, то они могли взять на себя самую сложную часть задачи по срыву танковых атак противника, предшествующих атакам пехоты.

В 1937 г. Манштейн получил звание генерал-майора, в следующем году стал командовать 18-й пехотной дивизией. В 1938 г. получил очередное звание генерал-лейтенант и стал начальником штаба группы армии «А» у Рунштедта. Он отлично проявил себя на этом посту в период Польской кампании и в ходе подготовки похода на Запад. В пику Генеральному штабу, предложившего план кампании на Западе по образцу плана Шлиффена 1914 г., Манштейн разработал свой план, предусматривающий наступление крупных бронетанковых сил через лесистые горы Арденн, захват переправ через Маас и обход линии Мажино с целью выхода в тыл неприятельской группировки. План Манштейна произвел сильнейшее впечатление на Гитлера, который отверг план Генштаба и приказал сосредоточить все усилия на детальной проработке предложений Манштейна.

Перед началом кампании на Западе Манштейн получил под свое командование XXXVIII армейский корпус. Корпус считался «второстепенным» соединением, но Манштейн командовал им исключительно умело, в результате чего дивизии корпуса продвигались на Запад с немереной скоростью. В июне 1940 г. Манштейн стал генералом пехоты, а 19 июля за вклад в победоносную кампанию был удостоен Рыцарского креста.

В ВОЙНЕ ПРОТИВ СССР МАНШТЕЙН развернул свой талант во всем блеске, показал, что такое современный стиль, методы и уровень ведения боевых действий. 56-й танковый корпус Манштейна в июне 1941 года был острием «-северного клина»- —- главного удара вермахта по СССР, того самого «-северного направления»-, которым Гитлер обманул Сталина, готовившего Красную Армию к сражениям на южном фланге советско-германского фронта в случае нападения Германии на СССР. Именно Манштейн, пройдя со своим корпусом по тылам Красной Армии 200 км за пять дней, обеспечив переправу вермахта по захваченному с ходу мосту через Западную Двину и ворвавшись в Центральную Россию, вверг Сталина в состояние многодневного панического шока и прострации. Идущие за Манштейном основные силы только пленили в котлах под Минском и дальше до 700 тыс. наших солдат. А за весь 41-й таким манером было взято в плен до 2,5 млн.!

Затем, командуя 11-й армией, Манштейн захватывает Крым, его армия, несмотря на отчаянное сопротивление, занимает город-крепость Севастополь. С декабря 1942 года по февраль 1943-го Манштейн пытается выручить из окружения в Сталинграде армию фельдмаршала Паулюса, но тот, выполняя волю Гитлера, не пошел на прорыв навстречу войскам Манштейна, уже пробившимся к Сталинграду на расстояние всего 18 километров, Манштейну не удается преодолеть оборону Красной Армии и деблокировать окруженную немецкую группировку.

СТОЛКНОВЕНИЯ С ФЮРЕРОМ начались для Манштейна сразу после окончания битвы за Сталинград. Признанный лидер военных историков Запада Лиддел Гарт декларировал: «-Общее мнение среди генералов, которых мне довелось допрашивать в 1945 году, сводилось к тому, что фельдмаршал фон Манштейн проявил себя как самый талантливый командир во всей армии и именно его они в первую очередь желали бы видеть в роли главнокомандующего»-. Такое свое мнение о Манштейне не раз высказывали устно и письменно общепризнанный в вермахте авторитет Герд фон Рундштедт, «-повелитель танков»- легендарный Гейнц Гудериан, даже Кейтель. Сам фюрер однажды проговорился: «-Возможно, что Манштейн —- это лучшие мозги, какие только произвел на свет корпус генштаба»-.

Один из летописцев Второй мировой Дэвид Ирвинг отметил: «-Уважение, испытываемое Гитлером к Манштейну, граничило со страхом»-. Каждый из них имел Железный крест за Первую мировую. Гитлер, ефрейтор на той войне, гордо носил солдатский, 2-го класса, Манштейн —- офицерский, 1-го класса. Для личных встреч оба всегда надевали эти ордена —- на языке этих орденов они начинали диалог, всегда переходящий в спор. По воспоминаниям свидетелей таких споров, Гитлер, чувствуя профессиональное превосходство Манштейна, впадал в бешенство, катался по полу и грыз ковер.

НЕ МАНШТЕЙН вывел наверх, в лидеры Германии и себе в начальники Гитлера. Манштейн далеко не во всем сочувствовал национал-социализму. В первый год канцлерства Гитлера Манштейн даже попытался защитить военнослужащих-евреев от нацистских репрессий. Гитлера в вожди себе выбрал обманутый немецкий народ, и вермахт, как и было записано в воинской присяге, служил Гитлеру, немецкому народу и его государству. Пойти против Гитлера означало нарушить присягу, на что Манштейн, потомственный германский солдат, пойти не мог и о чем неоднократно писал и говорил.

К тому же нацеленность Гитлера на войну с западными демократиями Манштейну была понятна —- грабительский Версальский договор придушил его любимый фатерлянд. А желание фюрера сокрушить СССР Манштейна не удивляло и не отталкивало —- он не считал СССР законным государственным образованием. Кроме того, Манштейн, как профессионал высокого ранга, знал о приготовлении Советов к нападению на Германию и Европу.

Парадоксальность судьбы Манштейна состоит в том, что, будучи прирожденным «-автором наступления»- (эту главную черту его профессиональной натуры рано заметил, не раз прилюдно отмечал и особенно часто насиловал Гитлер), он чаще всего выступал в амплуа «-скорой помощи»-. Собственно, и захват Крыма Манштейн возглавил и провел лишь потому, что предыдущий командующий действиями вермахта на этом фронте погиб. После захвата Севастополя Гитлер перебрасывает армию Манштейна на северный фланг Восточного фронта —- спасать затрещавшее у Волхова кольцо вокруг Ленинграда. Здесь сошлись лоб в лоб два дьявольских таланта —- Манштейн и герой битвы за Москву, любимец Сталина генерал Власов, получивший в командование свежую, «-под завязку»- оснащенную 2-ю ударную армию с задачей устранить угрозу блокады «-колыбели революции»-. Итог —- 2-я ударная разгромлена, генерал Власов пленен и «-перекован»-.

В тех боях под Волховом Манштейн потерял сына —- молодой офицер погиб на передовой.

У ЛЕГКОВЕСА В БОЮ С ТЯЖЕЛОВЕСОМ есть лишь один способ не проиграть: быстро и расчетливо двигаться, обернув таким образом превосходящую массу противника против него самого. Такую войну против Красной Армии хотел, мог и умел вести Манштейн. Но именно такую войну Манштейну и всей немецкой армии запрещал вести Гитлер. Это позволило Манштейну поставить своему фюреру диагноз: «-После блестящих успехов, достигнутых немецкими вооруженными силами в первые годы войны благодаря проведению маневренных операций, Гитлер, когда наступил первый кризис под Москвой, перенял у Сталина рецепт упорного удержания любой позиции. Этот рецепт в 1941 году привел советское командование на край гибели…-»- Лишь в феврале 1944-го Манштейну удалось убедить Гитлера узаконить право любого командира самому дать приказ на отход без санкции Берлина. Это сразу же спасло от полного уничтожения группировку Штеммермана, попавшую на Украине в окружение.

МАНШТЕЙН, привыкший к фронтовому духу солдатского братства, слишком упрощенно понимал и воспринимал политические лозунги, речи и нравы берлинского властного бомонда. Он, к примеру, и представить себе не мог, что, пока он кладет десятки и сотни тысяч жизней немецких солдат на алтарь победы Германии, при высшем органе вермахта —- ставке главнокомандования —- уже с 1943 года существует секретный отдел по поиску возможности сепаратного замирения с противником не только на Западе, но даже и на Востоке.

Впрочем, и узнай Манштейн об этом, он бы не удивился, догадываясь, что политика —- дело грязное. Чтобы грязь не разъедала вверенные ему войска, Манштейн делал, что мог. Ради воспитания у своих солдат и офицеров чувства высокого самосознания предписывал им на оккупированных территориях СССР раздавать сельхозугодья в частные руки (и это делалось, причем вопреки воле Гитлера и Геринга, автора «-Зеленой папки»- —- плана сохранения колхозов). Более того, во вверенных ему частях Манштейн пресек действие личного приказа Гитлера о расстреле на месте плененных политработников Красной Армии («-Приказ о комиссарах»-) и не успокоился, пока не добился его отмены, считая расстрел пленных участников боя нарушением норм солдатской чести и общечеловеческой морали.

Может быть, в этих поступках кроется ответ на вопрос, почему Манштейна на фронте охранял добровольный отряд русских казаков, а в расположении его войск часто не требовалась охрана для колонн пленных —- они сами не разбегались и в полном составе маршировали до мест, указанных для лагеря, о чем сохранились свидетельства и что никем не опровергнуто.

30 МАРТА 1944 ГОДА ГИТЛЕР ОТСТРАНИЛ Манштейна от командования группой войск на южном фланге немецкого фронта, издевательски присовокупив обещание вернуть фельдмаршала в армию в случае планирования большого успешного наступления.

Одни считают, что Гитлер не простил Манштейну его упорства в требовании разрешения на отступление 1-й танковой армии Ганса Хубе, провалившейся на Украине в гибельный мешок окружения. Спасение 1-й танковой ценой своей отставки фельдмаршал до конца своих дней считал достойным завершением военной карьеры.

Другая точка зрения на причину отставки такова. На неоднократные доказательные требования фельдмаршала о назначении единого главкома Восточного фронта Гитлер в конечном итоге отпарировал зло и горько: мол, даже его, фюрера, приказы генералы выполняют не всегда, что уж говорить о ком-либо ином…- На это Манштейн холодно и твердо заявил: «-Моим приказам всегда все подчиняются»-.

Но большинство комментаторов, в том числе и прямые свидетели происшедшего, сходятся во мнении, что к отставке фельдмаршала привел инцидент в Растенбурге. Бонзы нацизма решили провести политпрофилактику в высших армейских кругах. 27 января 1944 года собранному в Познани со всех фронтов генералитету промывали мозги обер-идеологи рейха Геббельс и Розенберг, а затем генералов перевезли спецпоездом в фатерлянд на дом к Гитлеру. И фюрер возгласил: если, мол, случится так, что в один прекрасный день он как верховный главнокомандующий останется в одиночестве, первейший долг офицерского корпуса собраться вокруг него с обнаженными кортиками…- Неожиданно Гитлера прервал Манштейн, вскочивший с места с восклицанием: «-Так оно и будет, мой фюрер!»-

Генерал кавалерии граф Эрвин фон Роткирх-унд-Трах вспоминал впоследствии: «-Это оказалось просто ужасно. Наступила такая тишина, что было слышно, как пролетает муха…-»- Двусмысленность того, что выкрикнул Манштейн, прервав речь Гитлера, разными умами понималась по-разному. Адъютанты фюрера и его заместитель Мартин Борман трактовали в беседах с Гитлером слова фельдмаршала однозначно: Манштейн имел в виду близкую реализацию нарисованной вождем гипотетической картины последнего акта исторической драмы…-

Зачисленный в резерв ОКВ, Манштейн так до конца войны и не получил никакого назначения. Впрочем, время от времени фюрер продолжал оказывать ему знаки внимания (пожаловал крупное поместье и т.п.).

С этого момента он стал обычным пенсионером, жил тихой жизнью, вел домашнее хозяйство, и лишь наступление красной армии в середине 45-го года заставило его встрепенуться и пуститься в бегство вместе со своей семьей на запад.

Как и многие другие фельдмаршалы Гитлера, Манштейн по своему социальному происхождению принадлежал к прусской военной касте, представители которой из поколения в поколение поставляли командные кадры для прусской, а затем германской (кайзеровской) армии. Поэтому все кастовые военные традиции, сословные предрассудки, милитаристское мировоззрение, антидемократические убеждения, характер мышления и стиль поведения в полной мере были присущи и Манштейну. Кончено, кроме этих общих свойств, характерных для всего прусского военного сословия, ему, как и любому другому, конкретно взятому человеку, были присущи и свои индивидуальные особенности. К таковым наряду с бесспорным военным талантом Манштейна относились прежде всего его непомерное самомнение, безграничное честолюбие и вызывающее высокомерие, что в ряде случаев приводило к серьезным конфликтам с вышестоящими начальниками. В целом же характер Манштейна далеко не всегда соответствовал его военному таланту.

Как и подавляющее большинство старших и высших офицеров рейхсвера, Манштейн сначала довольно скептически относился к нацистам и даже за свои антинацистские взгляды попал в их «-черный список»-, что едва не стоило ему карьеры. Но затем, как и многие его коллеги, ради своих честолюбивых амбиций он пошел на компромисс с нацистской властью и сделал на службе ей блестящую военную карьеру. От многих других военачальников вермахта Манштейн отличался тем, что иногда позволял себе иметь собственное мнение. Так, он не одобрял и не принимал участия в массовых зверствах, творимых карателями из войск СС на оккупированных его войсками территориях. Но в то же время и не принимал решительных мер по прекращению таких акций, если они имели место. Со временем Манштейн, ранее не замечавшийся в антисемитизме, изменил свою точку зрения и по «-еврейскому вопросу»-. Начиная с 1942 года, он стал требовать от своих подчиненных безжалостного отношения к евреям. Осенью 1943 года во время отступления на Левобережной Украине, Манштейн, выполняя приказ Гитлера, широко применял тактику «-выжженной земли»-.

Нюрнбергский международный военный трибунал после войны квалифицировал такие действия как тяжкое военное преступление.

Другой негативной чертой характера Манштейна являлось его безразличие к судьбе подчиненных. Известен ряд случаев, когда, чтобы сохранить в глазах Гитлера при той или иной неудаче свою репутацию, он проявлял самое заурядное шкурничество, выставляя подчиненных генералов в роли «-козлов отпущения»-. Так было в декабре 1941 года с командиром 42-го армейского корпуса генералом графом Г. фон Шпонеком, который был обвинен в сдаче г. Керчь и оставлении Керченского полуострова, хотя Манштейн прекрасно понимал, что сдержать с одной дивизией натиск двух советских армий этот генерал был не в состоянии. Отстраненный Манштейном от должности Шпонек по приказу Гитлера был арестован, предан военному суду и приговорен к смертной казни. Правда, смертный приговор незадачливому графу заменили заключением в крепости, но в 1944 году все равно казнили. Так вот тогда, в 1941 году, Манштейн и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то облегчить участь своего бывшего подчиненного. В августе 1943 года точно так же он поступил с командующим оперативной группой генералом В. Кемпфом, который был смещен со своего поста за сдачу Харькова. Манштейну было хорошо известно, что удержать этот город не было никакой возможности, тем не менее он всю вину свалил на своего подчиненного. Весьма двусмысленно Манштейн вел себя и в декабре 1942 года, во время неудачной попытки деблокировать окруженную в Сталинграде 6-ю армию Паулюса. Отлично понимая, что 6-я армия, которой Гитлер запретил прорыв из окружения, обречена, он не предпринял ничего, чтобы изменить сложившуюся ситуацию и добиться отмены абсурдного приказа фюрера. Все свои усилия Манштейн направил на то, чтобы побудить Паулюса нарушить приказ Гитлера и на свою ответственность принять решение на прорыв. Однако Паулюс на это так и не решился, а контрнаступление Манштейна с целью прорвать кольцо окружения 6-й армии извне провалилось. Так что изрядную долю ответственности за постигшую немецко-фашистскую армию катастрофу в Сталинграде наряду с Гитлером и его советниками несет и Манштейн.

Как военачальник Манштейн пользовался большим авторитетом в военных кругах Третьего рейха, хотя их представителей трудно было заподозрить в недооценке собственного «-Я»-. Манштейн отличался от основной массы высших военачальников вермахта более прогрессивными взглядами на характер современных операций и способы их ведения, широтой оперативного кругозора, способностью осуществлять смелый и решительный маневр крупными группировками войск, поразительной невозмутимостью в самых критических ситуациях и быстротой реакции на любые изменения в обстановке. Высоко оценивал военные способности Манштейна и Гитлер. В то же время большая популярность фельдмаршала в военных кругах и его чрезмерная амбициозность вызывали у фюрера немалые опасения, которые особенно усилились после военного заговора в июле 1944 года. Поэтому не исключено, что именно крайняя подозрительность Гитлера, не решившегося вновь вверить командование войсками Манштейну, не позволила 57-летнему фельдмаршалу принять участие в завершающих сражениях Второй мировой войны.

В последние дни войны Манштейн был арестован английскими войсками и в 1949 году предстал перед английским военным судом в Гамбурге, приговорившим его за военные преступления к 18 годам тюремного заключения. Подтвердился незыблемый опыт истории: победители всегда правы, и они диктуют свою волю побежденным. Ведь недаром еще в Древнем Риме существовал такой афоризм: «-Vae victis»- (Горе побежденным).

Pertemuan para veteran perang Jerman. Dari kiri ke kanan: x, Hasso von Manteuffel, Erich von Manstein dan Horst Niemack

СОЮЗНИКАМ НЕ УДАЛОСЬ ОБВИНИТЬ Манштейна в пособничестве или организации истребления евреев на оккупированных территориях. Но на фельдмаршале оставили обвинение в том, что он не предотвратил жертв среди мирного населения в ходе проведенных им сражений. Подсудимый получил 18 лет тюрьмы.

Однако приговор, вынесенный Манштейну, вызвал недовольство на Западе, где посчитали его не только слишком суровым, но и несправедливым. Под давлением консервативных кругов английские власти сначала сократили Манштейну срок до 12 лет, а в 1952 году и вовсе освободили его от наказания (условно, по состоянию здоровья). В 1953 году все обвинения с Манштейна были сняты. В дальнейшем несколько лет он состоял военным советником при правительстве ФРГ, принимал участие в создании бундесвера. Автор мемуаров «-Утерянные победы»- (1955), в которых всю вину на поражение Германии во Второй мировой войне возлагает на Гитлера, обвиняя его в бездарности и военном дилетантстве

В то же время он всячески выгораживает германский Генеральный штаб и генералитет, а заодно стремится обелить и себя, списывая вину за свои военные поражения на Гитлера и всякого рода роковые случайности, пытается принизить советское военное искусство и боевое мастерство советских полководцев. Перу Манштейна принадлежит также книга воспоминаний «-Из жизни солдата. 1887-1939″- (1958), где он повествует о событиях своей жизни и военной службы до начала Второй мировой войны. Был почетным членом ряда ветеранских военных организаций ФРГ.

Давайте я вам напомню по теме еще несколько немецких генералов Второй Мировой Войны: , ,

В этом году в ФРГ в возрасте 99 лет умер последний из остававшихся в живых генералов вермахта - Хайнрих /Хайнц/ Треттнер.

Вся жизнь этого человека воспринимается как страшная быль со... счастливым концом, ибо генерал-лейтенант вермахта Треттнер был, безусловно, самым удачливым немецким офицером и генералом минувшей войны и не только потому, что прожил почти 100 лет. Биография Треттнера поистине фантастична.
В апреле 1937 года обер-лейтенант Треттнер, сын кайзеровского офицера, поступивший на службу в 1925 году, быстро сменив карьеру кавалериста на летчика, был командиром звена 88-й бомбардировочной группы. Той самой, что участвовала в уничтожении испанского города Герника, название которого является с тех пор символом варварства и жестокости. С ноября 1936 по январь 1938 года он воюет в Испании, где полыхает гражданская война, за штурвалом бомбардировщика в составленном из немецких летчиков-добровольцев легионе «Кондор», ударной силе франкистов. В мае 1940 года майор Треттнер организует захват десантом голландского Роттердама, подвергнутого одновременно люфтваффе жесточайшей бомбардировке. За эту операцию он был награжден Гитлером «Рыцарским крестом». В мае 1941 года Треттнер принимает участие в качестве начальника штаба 9-го авиакорпуса в наиболее кровопролитной для вермахта до нападения на СССР битве за Крит. Затем он воюет в той же должности под Смоленском, служит во Франции, а с конца 1943 года командует 4-ой парашютно-десантной дивизией в Италии - умело сражается против американцев и британцев, руководит карательными операциями против итальянских партизан в районе Флоренции и Болоньи.

В сентябре 1944 года генерал-майору Треттнеру присвоены «Дубовые Листья» к «Рыцарскому кресту Железного креста». Он стал, таким образом, одним из 681 носителя «Дубовых Листьев» в Третьем рейхе. Естественно, такие награды давали только за очень большие «заслуги». Однако, расплата за эти «заслуги» стремительно приближалась - нацистская Германия, несмотря на нечеловеческие усилия своей армии, проигрывала войну. И если во время войны у немецких генералов было куда больше шансов выжить, чем у простых солдат, то после окончания войны все изменилось. Причем особенно сильно пострадали даже не первые лица в иерархии вермахта, которых на глазах у всего мира судили в Нюрнберге, а мало известные широкой публике генералы, командовавшие дивизиями и корпусами, которых без долгих разговоров присуждали к смерти «малые» трибуналы в Афинах, Риме, других столицах европейских стран, в ходе войны оккупированных гитлеровцами, где вермахту пришлось также повоевать с партизанами и поддерживающим их населением. Многие из генералов- сослуживцев Треттнера по Греции и Италии ушли поэтому из жизни в первые послевоенные годы.

Конечно, они бы просто не поверили, если бы им сказали, что их соратник, «герой» Герники и Крита не просто избежит расстрела, но и будет... награжден высокими наградами Франции, Италии, Греции, Великобритании, США - в дополнение к гитлеровским и франкистским орденам - и даже возглавит на несколько лет армию Западной Германии. Он получит, в частности, Большую офицерскую степень знаменитого французского ордена Почетного легиона, станет рыцарем-командором Королевского Викторианского ордена, который дается за личные заслуги перед британским монархом, окажется обладателем американского «Легиона чести», присваиваемого за «выдающиеся заслуги и достижения»... Но это будет потом.

По окончании войны Треттнер провел три года в западном плену. Покинув места заключения, генерал-лейтенанту вермахта пришлось подумать о том, как добывать средства к существованию. Он устроился на работу... в благотворительное католическое общество при кельнском епископате, затем был коммивояжером в частных компаниях. В ноябре 1953 года Треттнер стал... студентом университета Бонна, где изучал экономику и юриспруденцию. Окончив университет, поступил в чине генерал-майора в бундесвер. До 1959 года он возглавлял отдел тыла в Европейской штаб-квартире НАТО в Фонтенбло под Парижем.

В 1960 году был назначен командиром первого корпуса бундесвера, в 1964 году стал Генеральным инспектором бундесвера, иными словами, достиг наивысшей ступени в профессиональной карьере немецкого военного. К многочисленным наградам Треттнера добавился «Большой федеральный крест за заслуги со звездой и лентой». В 1966 году из-за разногласий с политическим руководством ФРГ он ушел в отставку, чтобы, наблюдая со стороны и ни в чем не нуждаясь, оказаться свидетелем драматических событий в мире последних четырех десятилетий и удостоиться упоминаний в немецкой и мировой печати после кончины.

Сергей ЛАТЫШЕВ, ИТАР-ТАСС

С тех пор как триколор сменил над Кремлём красный флаг, закономерно у нас стали много писать о генерал-предателе Власове и «власовцах». Так много, что скоро у русских из-за «миллионов власовцев», приправленных «штрафбатами» и «заградотрядами», окончательно разовьется комплекс исторической неполноценности, и никакая казённая пропаганда тут уже не поможет. При этом мало кто помнит, что, например, «власовцами» во Вторую мировую стали едва ли не все генералы Франции… Но самое забавное, что на фоне раздутых историй о генерале Власове, практически никто не помнит и не знает о существовании его «аналога» на нашей стороне. Да, да, кроме советских генералов, переметнувшихся на сторону Гитлера (или как пишут – «решивших бороться за освобождение русских арийцев от кровавых большевиков»), были немецкие генералы, в ходе войны оказавшиеся на нашей стороне.

Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах

Таким «немецким Власовым» был генерал от артиллерии вермахта Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах(Seidlitz-Kurtzbach), немецкий аристократ и потомок легендарного для германской истории барона Фридриха-Вильгельма Зейдлица, кавалерийского генерала эпохи прусского короля Фридриха Великого (в русской истории, пожалуй, его ближайший аналог – «сиятельный князь» Меньшиков при Петре I).

Генерал Вальтер фон Зейдлиц, кавалер Железного креста еще с 1-й Мировой, которую начал лейтенантом, а закончил капитаном, проведя все четыре года в окопах. С началом Второй мировой войны Зейдлиц командиром дивизии воевал в Польше и во Франции. В войне против СССР участвовал с первого дня. Зейдлиц спас от уничтожения шесть немецких дивизий, окруженных под Демянском в феврале 1942 г. (самое первое крупное окружение, осуществленное нашими войсками в ходе войны). Три дивизии под командованием Зейдлица за несколько недель боев прорвались через пять укрепленных позиций наших войск и ко дню рождения фюрера – 20 апреля 1942 г. — пробили 40-километровый коридор к немецким окруженцам.

Под Сталинградом Зейдлиц командовал пехотным корпусом, именно он взял штурмом Мамаев курган… В ноябре 1942 г., сразу после того как советские армии взяли немцев в кольцо, среди окруженных только генерал Зейдлиц (считавшийся в вермахте главным специалистом по деблокаде котлов), наплевав на приказы Гитлера, предпринял энергичные меры к попытке прорыва из окружения. Но командующий армией Паулюс его не поддержал. Зейдлица требовал прорыва до января 1943-го. 25 января, видя упущенные возможности и безнадежное положение окруженцев, Зейдлиц предложил Паулюсу капитулировать, а после его отказа отдал приказ, разрешавший командирам полков и батальонов сдаваться в плен. После чего Зейдлица, фактически, отстранили от командования корпусом. Впрочем, не надолго…

Уже 31 января три советских бойца во главе с 18-летним сержантом вошли в штаб 295-й пехотной дивизии вермахта в одном из подвалов центра Сталинграда и пленили трёх генералов вермахта: генерал-майора Корфёса, генерал-лейтенанта Пфеффера и генерал-лейтенанта фон Зейдлиц-Курцбаха.

Вечером того же дня в землянке командующего 62-й армией Василия Ивановича Чуйкова, когда речь зашла о войне России и Пруссии двухвековой давности, Зейдлиц заплакал…Возможно, он вспомнил своего прапрадедушку, штурмовавшего занятый русскими курган Большой Шпиц на берегу Одера, совсем как его потомок штурмовал Мамаев у Волги. Кончилось всё, примерно, одинаково – полным разгромом великолепных немецких войск.

В последний момент перед сдачей в плен Паулюс получил звание генерал-фельдмаршала. Однако того примера личного героизма, которого от него ожидали в гитлеровской ставке, злополучный фельдмаршал так и не дал. А ведь еще за несколько дней до конца главнокомандующий послал лично в адрес Гитлера поздравительную телеграмму в связи с 10-ти летней годовщиной нацистского режима.

«Генерал-полковник Паулюс фюреру: В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия поздравляет своего фюрера. Знамя со свастикой всё ещё реет над Сталинградом. Наша борьба могла бы стать для ныне живущих и будущих поколений примером того, что и в безнадёжной ситуации нельзя капитулировать. Только тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер! Паулюс, генерал-полковник». (И. Видер, Катастрофа на Волге, воспоминания офицера-разведчика 6-ой армии Паулюса, изд. Прогресс, Москва 1965).

Добавим к этому, что из южного и центрального участков «котла» в плен вместе со своими штабами сдалось более 15 генералов… О том, что многие из этих генералов и старших офицеров направлялись в плен с тщательно упакованными большими чемоданами, автор воспоминаний узнал лишь позднее.Всего в «котле» было взято в плен 24 генерала. Все они, кроме одного, скончавшегося в больнице от рака желудка, в дальнейшем вернулись в ФРГ или ГДР.

«Твердокаменный» генерал Гейтц, преисполненный непреклонной решимости защищать каждую пядь земли и сражаться до последней возможности, счел нужным в обстановке охватившего армию разложения снова взять подчиненные ему части в ежовые рукавицы. С этой целью он назначил на 29 января инструктаж высшего командного состава своего корпуса, где ознакомил подчиненных со своим приказом, который представлял собой набор угроз и перечень караемых смертью действий: «Кто станет сдаваться русским, будет расстрелян! Кто выкинет белый флаг, будет расстрелян! Кто немедленно не сдаст сброшенную с самолета буханку хлеба или связку колбасы, будет расстрелян, и т.д.»

…Несколько дней спустя к группе взятых в плен генералов присоединился и считавшейся до этого погибшим генерал-полковник Гейтц, приказ которого оборонятся до последнего он на себя не распространил. На лице Гейтца совершенно не было заметно следов страданий и лишений в результате более чем двухмесячных боев в окружении. В отличие от других генералов, Гейнц ушел в плен, захватив с собой поразительно большое количество чемоданов.

Ну а сам свежеиспеченный фельдмаршал Паулюс, что его заботило в плену прежде всего? Может быть солдаты его армии, многие из которых попали в плен в тяжёлом, можно сказать в тех условиях — безнадёжном состоянии? Как бы не так.

Прежде всего, он заботился о том, чтобы выглядеть достойно, Ведь фельдмаршал попал в плен ещё со знаками различия генерал-полковника. Одно из первых писем, которые он написал, было адресовано военному атташе при немецком посольстве в Анкаре:
« Мой дорогой Роде, я попал в плен с теми вещами которые было при мне. Поэтому прошу тебя об одолжении, купить мне некоторые вещи… Шесть пар фельдмаршальских погон, одну повседневную генеральскую фуражку 58 размера, повседневный мундир (спросите мою жену про тот, который я заказывал шить в Париже)… Заранее благодарю Вас за все Ваши заботы и остаюсь с наилучшими пожеланиями.Ваш Паулюс.Мой адрес: лагерь для военнопленных 27, СССР. Паулюс. 25.02.43.»

Без сомнения советские инстанции также были заинтересованы в том, чтобы Паулюс как можно скорее получил подобающие ему знаки различия. На всех последующих фотографиях, сделанных в плену, мы всегда видим его в мундире генерал-фельдмарашала. Лишь маршальский жезл он так никогда и не получил, поскольку его всегда вручал сам фюрер.

11-12 сентября 1943 года в лагере военнопленных в поселке Лунево под Москвой был основан Союз немецких офицеров. На этом «съезде» присутствовало около сотни пленных немецких офицеров и немецкие коммунисты, бежавшие в СССР еще до начала войны. Президентом Союза был избран Вальтер фон Зайдлиц, вице-президентом — генерал-лейтенант Александр Максимилиан фон Даниэльс (командир сформированной во Франции дивизии вермахта, также сдавшийся в плен в Сталинграде на пару дней раньше Зейдлица).

Зейдлиц также стал заместителем председателя Национального Комитета «Свободная Германия» — этакого прорусского мини-правительства Германии в изгнании. В Комитет входил немецкий коммунист Вильгельм Пик, будущий первый президент ГДР.

Председателем Комитета был немецкий поэт Эрих Вайнерт. Комитет издавал собственную газету «Свободная Германия», которая забрасывалась в расположение немецких войск. Редколлегию возглавлял бывший командир 24-й танковой дивизии вермахта генерал-майор фон Ленски.

Всего же в 1943-44 гг. с СССР в той или иной степени сотрудничало около 50 пленных немецких генералов. Это в два раза больше числа советских генералов, пошедших в плену на сотрудничество с немцами.

Цели и задачи Национального комитета Свободная Германия были сформулированы в манифесте, с которым он обратился к германским войскам и к германскому народу. Задачи, поставленные в манифесте, заключались в следующем:

• мобилизации на борьбу против Гитлера и его военных преступлений всех слоёв населения, в том числе офицеров, сознающих ответственность за судьбу нации;

• полная ликвидация всех законов, основанных на расовой дискриминации и ненависти к другим народам, а также всех учреждений гитлеровского режима;

• отмена всех законов гитлеровского режима, основанных на принуждении и направленных против свободы и человеческого достоинства;
  восстановление и дальнейшее расширение политических прав тружеников, свободы слова, печати, союзов, а также свободы совести и вероисповедания;

• свобода хозяйственного развития, торговли и ремёсел;

• обеспечение права на труд и охрана собственности, приобретённой законным путём;

• возврат всего награбленного национал-социалистскими правителями имущества его законным владельцам;

• конфискация имущества военных преступников, конфискация военных прибылей;

• развёртывание торговли с другими странами;

• немедленное освобождение всех жертв гитлеровского режима и выплата им соответствующей компенсации;

• суд над военными преступниками;

• создание нового немецкого правительства.

Цель заключалась в создании свободной Германии.

В манифесте также был дан анализ обстановки и перспектив дальнейшего развития событий на советско-германском фронте и в самой Германии и обещана амнистия тем сторонникам Гитлера, «которые своевременно отрекутся от гитлеризма и подтвердят это делом».

Деятельность НКСГ и СГО заключалась в пропаганде и разъяснительной работе, которую комитет и союз вели на фронтах и среди всё увеличивающихся масс военнопленных. Комитет издавал еженедельную газету «Freies Deutschland», рассылал многочисленные листовки немецким солдатам на фронте и военнопленным в советских лагерях. У комитета была своя радиостанция «Свободная Германия». На фронтах также использовали звуковые передвижки с речами генерала Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, Вальтера Ульбрихта, Антона Акерманна, а также Эриха Вайнерта.

Одни члены комитета действовали на линии фронта, призывая германских солдат и офицеров к добровольной сдаче в плен. Другие - в глубоком немецком тылу совместно с советскими партизанами. Комитет «Свободная Германия» послужил стимулом, для развёртывания антифашистской работы среди немецких солдат во многих оккупированных Германией странах. На основе программы, содержавшейся в манифесте, а также на основе «25 пунктов к окончанию войны», опубликованных позднее Национальным комитетом, в различных странах создавались союзы немецких эмигрантов.

После поражения Германии члены комитета вернулись на родину в советскую зону оккупации, заменяя нацистских чиновников. Они сыграли ведущую роль в создании Германской Демократической Республики, а члены «Союза офицеров» - в организации Национальной Народной Армии.

В гитлеровской Германии Зейдлиц был обвинен в пpедательстве и в апpеле 1944 г. заочно пpиговоpен к смеpтной казни. Фельдмаршал Паулюс выступил с обpащением к немецкой аpмии в защиту Вальтеpа фон Зейдлица. Кстати, в секретных документах НКВД по работе с военнопленными Паулюс и Зейдлиц проходили под оперативными кличками, соответственно, «Сатрап» и «Презус». С «сатрапом» всё понятно, а «презус» — так в эпоху русских войн с королём прусским Фридрихом называлась должность военного судьи.

Такой чекистский юмор.

Зейдлиц написал для Сталина и высшего советского руководства подробный меморандум, ставший особо секретным на много десятков лет. В «Меморандуме Зейдлица» предлагалось сформировать армию из немецких военнопленных для войны против Гитлера.

Сталин на это предложение Зейдлица не пошёл. В 1943 году просто еще не было достаточного количества немецких пленных и перебежчиков, а в 1944-ом нужды в их услугах уже не было. Хотя отдельные группы немецких военнопленных на подсобных работах у линии фронта в конце войны использовались достаточно широко.

Ну а союзники Гитлера румыны и финны в конце войны просто в полном составе переметнулись на другую сторону – и румынский король Михай и доблестный финский маршал Маннергейм успели повоевать против немцев за товарища Сталина.

Зейдлиц даже предлагал сформировать из пленных немецких добровольцев десантную часть, для высадки на ставку фюрера в Восточной Пруссии и захвата Гитлера.

Накануне штурма Кёнигсберга Зейдлиц планировал сформировать под своим командованием немецкую дивизию Красной Армии для боёв в Восточной Пруссии. Сталин снова отказал. Он, похоже, вообще не доверял гиперактивному аристократу Зейдлицу и предпочитал исполнительных немецких коммунистов из бывшего Коминтерна. Обращение Зейдлица к немецким солдатам ускорило капитуляцию окруженного гарнизона Кёнигсберга. По мнению современных немецких историков, существование Союза офицеров Зейдлица блокировало также попытки немцев организовать и некое подобие партизанской войны на востоке Германии.

Ну а в свете ныне существующих в России всяческих узколобых любителей «восточных формирований вермахта», решение Сталина отказать Зейдлицу представляется ошибочным – бравые офицеры вермахта в мундирах с красными звёздами смотрелись бы для потомков очень красноречиво…

«По-видимому, Германия будет поделена между США, Англией, СССР и Францией… — оценивал генерал Зейдлиц итоги Ялтинской конференции. — Лучшим исходом для Германии было бы присоединение к СССР в качестве 17-й советской союзной республики». Эти слова произнесены не просто немецким генералом, а родовитым прусским аристократом, потомком одного из основателей германской государственности Нового времени.

Кстати, когда СССР начал войну с Японией свыше двух сотен пленных немецких летчиков подали заявления о зачислении добровольцами в советскую авиацию…

В конце 1945-го года Зейдлиц некоторое время проживал на подмосковной даче, где консультировал создателей фильма «Сталинградская битва», а также по заданию военно-исторического управления Генштаба СССР написал воспоминания о ходе боев на советско-германском фронте. Это, однако, не помешало советскому суду (кстати, на основе показаний фельдмаршала Паулюса!) в 1950 г. впаять «немецкому Власову» 25 лет за военные преступления.

В 1953 году Паулюс был освобождён из плена. В последние годы жизни служил полицейским инспектором в ГДР. Умер в 1957 году в Дрездене.
Впрочем, уже через 5 лет, после смерти Сталина, генерала выпустили на волю. Он вернулся в разделённую на части Германию в том же году, когда была создана Nationale Volksarmee – Народная армия Германской Демократической Республики, самый боеспособный и надежный союзник Советской армии. Офицерская форма Volksarmee до самого конца ГДР очень уж напоминала форму офицеров вермахта.
Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах умер 28 апреля 1976 г. в возрасте 87 лет. Забавно, что 23 апреля 1996 г. генерала Зейдлица реабилитировали в России, признав что в 1941-42 гг. он не совершал военных преступлений.

К тому времени СССР, государства победившего гитлеровскую Германию, уже не существовало. Его погубили предатели, по сравнению с которыми любой Власов покажется почти честным человеком.

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Книга "Роковые решения", появившаяся в США в конце 1956 г., значительно отличается от других изданий, посвященных второй мировой войне. Она написана группой генералов немецко-фашистской армии по заданию министерства обороны США. О цели ее издания откровенно говорит в своем предисловии главный историк Европейского театра военных действий С. Л. А. Маршалл: "Книга "Роковые решения" выросла из специальных исследований, предпринятых немцами в 1946–1948 гг. по инициативе руководимого мной отдела. Мы, американцы, должны извлечь пользу из неудачного опыта других".

Кто же эти генералы и какой опыт передают они своим покровителям?

Из семи авторов шесть - представители германского генерального штаба, в прошлом видные деятели гитлеровского вермахта, занимавшие во время второй мировой войны высокие штабные посты. Среди них начальник генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Курт Цейтцлер, начальник штаба Западного фронта генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль, начальник штаба военно-воздушных сил генерал авиации Вернер Крейпе, начальник штаба 4-й армии генерал Гюнтер Блюментрит, начальник штаба Африканского корпуса генерал-лейтенант Фриц Байерлейн и начальник оперативного отдела Штаба Западного фронта генерал-лейтенант Бодо Циммерман. И лишь генерал Хассо фон Мантейфель не принадлежал к штабным генералам. Мантейфель выступает как "герой" Арденнского сражения, в котором он - тогда командующий 5-й танковой армией - сыграл весьма заметную роль.

Таким образом, вслед за Манштейном, Кессельрингом, Гудерианом и Типпельскирхом - бывшими командующими армиями и группами армий - слово предоставлено начальникам штабов. Но если в "Утраченных победах" Манштейна, "Мыслях о второй мировой войне" Кессельринга, "Воспоминаниях солдата" Гудериана и "Истории второй мировой войны" Типпельскирха больше говорится о победах немцев во второй мировой войне и меньше - о неудачах, то в "Роковых решениях" авторы повествуют только о черных днях немецко-фашистской армии.

"Роковые решения" - это книга о тяжелых поражениях гитлеровских войск во второй мировой войне, исповедь тех, кто близко стоял к принимавшим роковые решения и, безусловно, способствовал проведению их в жизнь.

Книга состоит из шести самостоятельных статей: 1) Битва за Англию, 2) Московская битва, 3) Эль-Аламейн, 4) Сталинградская битва, 5) Франция, 1944 год и 6) Арденны. Статьям предшествует краткое предисловие американского военного историка С. Л. А. Маршалла. Комментарии генерала Вестфаля, сопровождающие каждую статью, по замыслу издателей, призваны придать книге характер последовательного повествования о важнейших военных событиях второй мировой войны.

Свой рассказ немецкие генералы ведут в форме воспоминаний участников описываемых ими военных событий. Увлечение гитлеровских генералов воспоминаниями о минувшей войне объясняется отнюдь не тем, что эти воспоминания приятны им. Конечно, нет. Им не очень приятно писать о том, как и почему они проиграли отдельные сражения, операции и войну в целом. Два обстоятельства, однако, вынуждают немецких генералов вспоминать события многолетней давности. Во-первых, немецко-фашистская армия не только проиграла войну, но и потеряла национальную память - архивы, оказавшиеся в руках победителей. Во-вторых - и это, пожалуй, главное, - бывший гитлеровский генералитет старается выслужиться перед зачинщиками новой агрессии - империалистическими заправилами Североатлантического блока, и поэтому ему приходится оправдываться за поражения в минувшей войне. Манштейну, Типпельскирху, Цейтцлеру иже с ними нужно сейчас выискивать, а то и просто сочинять благовидные причины катастрофы, постигшей фашистскую Германию во второй мировой войне, на кого-то перекладывать вину за гибели многих миллионов людей и неисчислимые разрушения. Мемуары для этого - весьма подходящая литературная форма.

"Роковые решения" - это повесть о провале фашистской агрессии, рассказанная ее активными участниками, которые пытаются предостеречь западногерманских реваншистов и новых претендентов на мировое господство от повторения просчетов гитлеровского верховного командования.

Советский читатель найдет в книге довольно много сведений (прежде известных недостаточно широко) о разработке германским генеральным штабом стратегических планов войны, о подготовке вооруженных сил фашистской Германии к войне против Советского Союза, о разногласиях в верховном командовании на различных этапах войны и т. д. Авторы несколько приподнимают завесу и над тем, что происходило в ставке Гитлера, дают характеристики некоторым видным военным деятелям немецко-фашистской армии, сообщают любопытные факты из повседневной работы высших штабов. Все это небезынтересно знать советскому читателю. Но в воспоминаниях немецких генералов есть не только правда, но и неприкрытая ложь. Вдумчивый читатель без особого труда разберется в этом. Он увидит классовое лицо авторов и поймет глубоко тенденциозный характер освещения ими важнейших событий войны.

Первая статья - "Битва за Англию" - написана генералом авиации Вернером Крейпе. После падения Франции в июне 1940 г. Крейпе был назначен начальником оперативного отдела 3-го воздушного флота, того самого флота, на который была возложена бомбардировка Англии. Поэтому ему хорошо известны основные этапы битвы за Англию.

Небольшой обзор, сделанный генералом Крейпе, еще раз убеждает нас, что серьезной подготовки немецко-фашистских войск к вторжению в Англию не велось. Германское верховное командование, как видно, не намеревалось двигать свои вооруженные силы через Ла-Манш.

Операция "Морской лев" (операция по вторжению на Британские острова), о которой много говорилось в высших и низших штабах, как о грандиозном военном мероприятии Гитлера, по сути дела была задумана как большой дезинформационный маневр. Кроме немецких военно-воздушных сил, ни флот, ни сухопутные войска участия в битве за Англию почти не принимали. Да и сама битва в сущности не состоялась. Все дело ограничилось ударами немецкой авиации (правда, иногда весьма чувствительными) по английским портовым городам, караванам торговых судов, промышленным центрам, военным базам и аэродромам.

Вернер Крейпе достаточно подробно сообщает о характере и результатах воздушных налетов на всех трех этапах битвы за Англию. По подсчетам Крейпе, в воздушных операциях участвовало около 1500 истребителей и 1350 бомбардировщиков. Это внушительная воздушная армада. Правда, Крейпе преувеличивает количество самолетов, имевшихся во 2-м и 3-м воздушных флотах. По данным Гальдера, их было значительно меньше. К октябрю 1940 г. против Англии действовало около 600 истребителей и 800 бомбардировщиков.

В воспоминаниях Крейпе следует обратить внимание на один весьма примечательный факт. Как видно из статьи, большинство армейских, флотских и авиационных офицеров были убеждены в том, что они готовятся к вторжению в Англию и что, как только выпадет несколько погожих дней, операция начнется. Неоднократно назначались дни начала вторжения, но каждый раз сроки изменялись, а день высадки десанта переносился якобы из-за плохой погоды. Рейхсмаршал Геринг все время требовал усилить налеты на жизненные центры Великобритании. В феврале 1941 г. он примчался с большой свитой в Париж и устроил скандал Кессельрингу и Шперрле за слабую эффективность воздушных операций против Англии, что будто бы задерживало операцию "Морской лев".

В таком заблуждении армейские офицеры пребывали долгое время. "Только в марте 1941 г., - пишет Крейпе, - некоторые высшие офицеры узнали о возможности столкновения между Германией и Россией, что должно было означать окончательный отказ от битвы за Англию".

В действительности же от операции "Морской лев" в имперской канцелярии отказались давно. После оккупации Франции иные мысли одолевали Гитлера, другими делами занимались его военные советники Кейтель, Йодль, Браухич и Гальдер. Их взоры были обращены на Восток.

Массированные воздушные налеты на Англию, особенно на Лондон (Крейпе указывает, что на Лондон было совершено 65 налетов, в которых иногда участвовало до 800 самолетов), предпринимались с целью политического нажима на Англию, чтобы заставить английское правительство отказаться от войны с Германией. Кроме того, они служили маскировкой для подготовки к войне против Советского Союза.

Как показывают документы, летом и осенью 1940 г. германский генеральный штаб был занят не подготовкой операции "Морской лев", а разработкой плана войны против СССР. Уже в июле 1940 г. он начал тщательно изучать Восточный театр военных действий, обобщая сведения о группировке и вооружении советских войск, о состоянии западных границ Советского Союза. 31 июля 1940 г. начальник генерального штаба генерал-полковник Гальдер сделал в своем дневнике следующий предварительный вывод: "Если Россия будет разбита, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. На основании этого рассуждения Россия должна быть ликвидирована. Срок - весна 1941 г. Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция только тогда будет иметь смысл, если мы одним стремительным ударом разгромим это государство".