СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

В.Л.Хейфец, Л.С.Хейфец

Судьбы латиноамериканской революции

На сцене и за кулисами первой конференции компартий Латинской Америки

В статье рассматривается ход первой конференции компартий Латинской Америки, на базе архивных документов анализируются ключевые подходы к ряду важных проблем революционного движения континента.

Ключевые слова: Коминтерн, коммунисты Латинской Америки, первая конференция компартий, стратегия левых.

Первая конференция компартий Латинской Америки (Буэнос-Айрес, 1929 г.) долгие годы казалась образцом открытости коммунистического движения. Предварительная подготовка и ход конференции освещалась в партийной прессе («La Correspondencia Sudamericana», «Правда»). Для широкого обсуждения в партиях были опубликованы тезисы, а затем - стенограмма конференции, резолюции, состав участников1. В этой внешней открытости проявлялось присутствие в Коммунистическом интернационале некой эйфории по поводу ситуации в коммунистическом движении Латинской Америки, вызванной характером и масштабами обсуждения проблем континента на VI конгрессе. В Исполнительном комитете Коминтерна (ИККИ) явно считали возможным подвести итог победоносного десятилетия и обозначить перспективы решительного наступления. Соответствующая оценка мероприятия была дана в марксистской литературе2. Однако ход конференции, характер дискуссии, а в особенности ее закулисная часть глубоко разочаровали организаторов, хотя в итоговых документах говорилось об успехе конференции, и к ее анализу возвращались и через десятилетия, давая оценки только в превосходной степени.

Виктор Лазаревич Хейфец - доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений СПбГУ, профессор СПбГУАП; Лазарь Соломонович Хейфец - доктор исторических наук, профессор кафедры американских исследований

СПбГУ, представитель ИЛА РАН в Санкт-Петербурге ([email protected]).

Чтобы хотя бы частично восстановить подлинную картину, приоткрыть занавес, понадобились годы, и открытые недавно документы позволяют увидеть, что официальная часть конференции - дебаты на пленарных заседаниях - была вершиной айсберга. Между тем, как в «классических» исследованиях по истории коммунистического движения в Западном полушарии3, так и в недавно опубликованных работах, важные аспекты первой конференции компартий Латинской Америки не изучены в полной мере4. Многое оставалось за кулисами: и в том, что касается подготовки, состава участников, и самого хода конференции. Для Коминтерна не меньшее, а может быть, даже большее значение имели неформальные встречи с делегациями, позволявшие глубже вникнуть в дела партий, изучить проблемы стратегии и тактики, которые не могли обсуждаться публично. Эти консультации придали конференции «не только характер демонстрации и внешней агитации, но и характер внутренней работы». По оценке представителя ИККИ на профсоюзной конференции в Монтевидео и континентальном коммунистическом форуме «Луиса» (под этим псевдонимом работал в Латинской Америке Жюль Эмбер-Дро), она была «подготовлена главным образом во время съезда в Монтевидео» именно переговорами с представителями компартий5. Ключевыми вопросами в этом плане были взаимоотношения коммунистов с мелкобуржуазными революционерами в Бразилии, пути формирования компартии в Перу и, наконец, планы вооруженной антиправительственной борьбы левых в Мексике. В настоящей статье предпринята попытка заполнить существующую лакуну в историографии путем сопоставления архивных документов и стенограммы конференции, а также опубликованных научных работ.

КОМИНТЕРН И ЛУИС КАРЛОС ПРЕСТЕС: У ИСТОКОВ НЕПОНИМАНИЯ

Первое неформальное совещание на латиноамериканской почве Ж.Эмбер-Дро провел еще по дороге в Монтевидео, встретившись в начале мая в пригороде Рио-де-Жанейро с членами Политбюро Коммунистической партии Бразилии (Partido Comunista do Brasil, PCB). На основании впечатлений от своего молниеносного пребывания в стране глава Латиноамериканского секретариата ИККИ пришел к выводу о существовании здесь «набирающего силы [рабочего] движения», и «если все это не разрушат в Москве, в Бразилии можно будет сделать великие дела».

Первоначально представителей Коминтерна и его Южноамериканского секретариата (ЮАСКИ), главного организатора конференции, не очень порадовали обширные доклады, освещавшие состояние революционного движения. Главным в них было стремление доказать необходимость того, чтобы Интернационал направлял «побольше денег, побольше делегатов, побольше военных экспертов для подготовки революции в их соответствующих странах и т.д.». Но в конечном итоге, по мнению делегата ИККИ, удалось, «преодолевая революционную фразеологию», провести деловые встречи, позволившие получить информацию о положении рабочего класса и крестьянства, рабочем движении, деятельности компартий и профсоюзов. Эти сведения в значительной степени конкретизировали и уточняли представления, сложившиеся в Коминтерне, и стали хорошей основой для ор-

3 Латинская Америка, № 1

ганизации работы конференции. Эмбер-Дро отмечал «поражающие результаты» этих бесед, «полных интереса и глубоко трогающих революционера». Встречи проходили в разном формате, с разными участниками. Со стороны Коминтерна во всех беседах участвовали Эмбер-Дро и секретарь ЮАСКИ Викторио Кодовилья, иногда к ним присоединялись представитель ИККИ в ЮАСКИ Эджидио Дженнари (Росси), представитель ИККИМ Захарий Михайлович Рабинович (Пьер), делегат Профинтерна в Мексике Эннио Ньюди (Орестес).

В одних случаях встречи носили чисто информационный характер6, но большей частью в беседах затрагивались важнейшие вопросы стратегии и тактики отдельных партий и всего континентального коммунистического движения. Кардинальной проблемой, обсуждавшейся и на пленарных заседаниях, и в кулуарах конференции, были возможности использования различных организационных форм создания и функционирования партий, проблема, остро дискутировавшаяся еще на VI конгрессе Коминтерна. Этот вопрос касался нескольких партий и групп, учреждавшихся в рамках других рабочих партий или под другими названиями. Своеобразная ситуация сложилась в Панаме, где коммунисты использовали в своих целях инициативу правительства по учреждению партии типа британской лейбористской и сформировали легальную Лабористскую партию (Partido Laborista, PL) с индивидуальным и коллективным членством, внутри которой создали коммунистическую группу. Это позволило коммунистам действовать легально и контролировать значительный сектор профсоюзного движения страны7. Позиция Коминтерна в интерпретации Эмбера-Дро была жесткой - устранить разнообразие в формировании компартий: в панамском случае коммунистам ставилась задача преобразовать PL в партию, основанную на принципах Коминтерна, а потом, учитывая ее пролетарскую базу, учреждать блоки рабочих и крестьян, заменяя коллективное членство в партии на вхождение профсоюзов в эти блоки.

Еще одним стратегическим вопросом для латиноамериканского коммунистического движения являлась возможность союза с другими политическими силами и непролетарскими секторами революционного движения. Делегация компартии Бразилии поставила перед Коминтерном вопрос о возможности выдвигать своих кандидатов на президентских выборах или поддержке кандидатов революционной мелкой буржуазии. PCB расценивала ситуацию как деликатную, так как речь шла не только об электоральных шансах партии, но и, на ее взгляд, о реальной возможности революционных выступлений, в которых ведущую роль должна была сыграть мелкая буржуазия. Для партии возникала необходимость определить позицию в отношении непролетарских революционных движений, в том числе в связи с вопросом о президентских выборах 1930 г. В качестве приоритетного варианта рассматривались консультации с капитаном Луисом Карлосом Пре-стесом* и - при условии «его готовности бороться на нашей стороне» - поддержка его кандидатуры на пост президента8.

* Лидер движения «тенентистов» (movimento 1епеп1181а, revoltas 1епеп1м1а8; от порт. 1епеп1е - «лейтенант») - военно-политического движения молодых офицеров бразильской армии с демократическими убеждениями, развернувшегося в 1920-х годах. Командир «Непобедимой колонны» («Колонны Престеса»), прошедшей в боях с правительственными войсками через всю территорию страны (1924-1927 гг.).

Делегат Коминтерна заявил, однако, о недопустимости ставить позицию партии в отношении выборов в зависимость от положительного или отрицательного ответа Престеса, требуя проявлять большую независимость в отношении политики революционной мелкой буржуазии, выдвигая на выборах собственных кандидатов и собственную программу, увязывая в ней первоочередные требования с фундаментальными задачами: земля - крестьянам и рабоче-крестьянское правительство. «Это мелкая буржуазия должна определиться, а не наша партия, - заявил Эмбер-Дро делегатам PCB. - Во всех наших действиях мы должны стремиться к следующему: если мелкая буржуазия поддерживает наших кандидатов - хорошо, если она их не поддерживает, наша ясная и четко определенная программа лучше программы мелкой буржуазии. Пусть Престес представит массам программу, отличающуюся от нашей, чтобы реализовать ту политику, о которой я гово-рю»9. Его поддержал глава ЮАСКИ Кодовилья, расценивший позицию партии в отношении тенентистов как опасную, полагая, что «речь идет о настоящем подчинении нашей партии политике мелкой буржуазии, ибо каждый раз, когда нам нужно будет осуществить какое-либо интенсивное революционное действо, мы тут же задаемся вопросом, а что по этому поводу подумает колонна Престеса?».

Лазарь Соломонович Хейфец (род. 2 августа 1946, Клинцы, Брянская область, СССР) - советский и российский историк. Доктор исторических наук, профессор.

Биография

Детство и юность провёл в Ленинграде. Служил в Советской армии. В 1972 году окончил Ленинградский государственный педагогический институт.

С 1972 по 2002 годы работал во Всесоюзном (с 1991 года - Всероссийском) институте повышения квалификации руководящих работников и специалистов профессионально-технического образования: методистом, заведующим кабинетом, старшим преподавателем, доцентом, деканом факультета, заведующим кафедрой гуманитарных дисциплин.

С 1999 года по настоящее время - ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН, советник директора института, представитель ИЛА РАН в Санкт-Петербурге. Одновременно с 2002 года преподаёт на факультете международных отношений Петербургского университета (доцент, с 2008 - профессор кафедры теории и истории международных отношений, с 2010 - профессор кафедры американских исследований); с 2003 - также научный руководитель кабинета ибероамериканской документации. С 2008 г. - член Учёного Совета факультета и член диссертационного совета при СПбГУ.

Сын, В. Л. Хейфец (род. 1972) - также историк-латиноамериканист, профессор СПбГУ.

Научная деятельность

В 1978 году защитил кандидатскую диссертацию «Установление и развитие интернациональных связей компартий стран Латинской Америки (1918-1929 гг.)», в 2007 году - докторскую «Формирование и эволюция связей III Интернационала и латиноамериканского коммунистического движения (1918-1929 гг.)».

Сфера научных интересов:

• История стран Латинской Америки и международных отношений.
• История Коммунистического Интернационала.
• История латиноамериканской герильи.
• Проблемы международного терроризма.
• Политические процессы в Новом Свете.

Участвовал в международных научных конгрессах и конференциях. Является членом Научного совета по исследованиям ибероамериканских проблем при Отделении общественных наук РАН, членом правления и координатором петербургской организации Ассоциации исследователей ибероамериканского мира (АИИМ), членом бюро секции латиноамериканистики РАМИ. Входит в состав редакционных советов журналов «The International Newsletter of Historical Studies on Comintern, Communism and Stalinism» (Koln, Germany), «Латинская Америка» (Москва), «Izquierdas» (Santiago de Chile), альманаха Центра американских исследований ВолГУ «Americana» (Волгоград).

Награды и признание

• Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации (1996).

Санкт-Петербургский государственный университет с успехом провёл Третий международный форум «Россия и Ибероамерика в глобализирующемся мире: история и современность». Он стал самым представительным за все время проведения подобных научно-практических конференций.

О форуме - наш разговор с председателем его оргкомитета, доктором исторических наук, профессором кафедры американских исследований СПбГУ Лазарем Хейфецем.

Но сначала несколько слов о собеседнике.

Лазарь Соломонович Хейфец родился 2 августа 1946 года в поселке Клинцы Брянской области СССР. Однако детство и юность провел в Ленинграде, где после службы в армии окончил в 1972 году исторический факультет Ленинградского государственного педагогического института им. А.И.Герцена. С тех пор прошел путь заведующего кабинетом, старшего преподавателя, доцента, декана факультета, заведующего кафедрой гуманитарных дисциплин. Был удостоен почетного знака «Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации». Является крупным специалистом по левым движениям в Латинской Америке. В настоящее время возглавляет оргкомитет Международного ибероамериканского форума и Центр ибероамериканских исследований СПбГУ.

Лазарь Соломонович, как возникла идея создания вашего ибероамериканского центра, а затем и форума в Петербурге, который только что с таким успехом завершился в СПбГУ?

На самом деле наш университет уже не в третий, а в четвертый раз становится центром международных дискуссий о проблемах и перспективах испано- и португалоязычных государств. Еще в начале 2000-х годов директор Института Латинской Америки РАН Владимир Михайлович Давыдов высказал идею о создании у нас в Петербурге некое представительство ИЛА, чтобы работать совместно или параллельно с ним. Почему именно в Петербурге? Потому что наш город на Неве, наш университет исторически был одним из центров изучения стран Латинской Америки, Испании и Португалии. И в этой сфере он занимался различными направлениями, обладая широкими традициями и связями за рубежами России. В Петербурге работали многие известные латиноамериканисты, такие, например, как экономист Сергей Тюльпанов, или филолог, академик АН СССР Георгий Степанов, историк Владимир Ревуненков...

Петербург долго был городом столичным. Здесь располагались посольства и консульства стран Латинской Америки, Испании и Португалии. Здесь предтеча венесуэльской революции Франсиско Миранда встречался с царицей Екатериной Великой. Петербург - город портовый, большая часть торговли с Ибероамерикой шла через Северную столицу. Отсюда отправлялись и знаменитые экспедиции в Латинскую Америку. Здесь в советские времена училось много студентов из стран Латинской Америки. Да и сейчас латиноамериканцы получают образование в нашем городе. Поэтому традиции связей с этой частью света сохраняются и поныне. Идея создания ибероамериканского центра просто витала в воздухе.

- И такая структура, как я понимаю, была создана?

У нас в СПбГУ в 2002 году поначалу был образован Кабинет ибероамериканской документации. Его главными задачами мы предполагали и привлечь внимание заинтересованных ученых и студентов к ибероамериканской тематике, и собрать воедино, включив в нашу работу, представителей всех направлений - этнографов, историков, филологов, экономистов. Работа закипела. И через некоторое время Кабинет стал Центром ибероамериканских исследований, который успешно действует и сегодня. А первым нашим крупным мероприятием в 2003 году стала международная конференция «Санкт-Петербург - окно в Ибероамерику». Она тогда была включена в программу празднования 300-летия города. Это был первый крупный успех Центра, который в дальнейшем мы продолжили организацией еще более крупных и в позитивном смысле резонансных мероприятий.

Чего же Центру в общем удалось достичь за минувшие 15 лет? Выросло ли число приверженцев стран Ибероамерики? Удалось ли продвинуть изучение этой тематики в СПбГУ?

Главной цели мы, как мне представляется, достигли. Петербург опять стал крупным и уважаемым центром ибероамериканских исследований. За прошедшие годы резко увеличилось количество публикаций университетов по нашей проблематике в научных журналах, например, в ежемесячнике ИЛА РАН «Латинская Америка», в других серьезных изданиях нашей страны и за рубежом. В том числе наши авторы попали со своими публикациями в наукометрические базы Scopus и Web of Science. Кроме того, нам удалось издать сборник статей только петербургских исследователей Ибероамерики.

В целом же вырос интерес к проблематике стран латиноамериканского континента. В итоге наша работа способствовала тому, что кафедра североамериканских исследований СПбГУ была переименована в кафедру американских исследований. Появился отдельный курс истории латиноамериканских стран. И конечно же, появился наш международный форум «Россия и Ибероамерика в глобализирующемся мире: история и современность».

- Насколько мне известно, ряды его участников с каждым разом только растут, не так ли?

Да, это так. Первый наш форум прошел в Петербурге в 2013 году. В нем приняли участие 230 человек из 19 стран. Тогда же был проведен круглый стол послов государств Латинской Америки, аккредитованных в России. Во втором, состоявшемся в 2015-м, участвовали более 340 человек из 32 стран. Тогда же впервые провели конкурс молодых ученых. И вот сейчас на форум съехались уже около 500 представителей тоже 30 с лишним государств. Хотя первоначально было заявлено 39 страны. К сожалению, не все смогли приехать главным образом из-за ураганов в Карибском бассейне и по разным другим причинам.

К нам приезжают крупные отечественные и зарубежные политологи, политики, журналисты, эксперты, исследователи.

В 2015 году, например, наш форум посетили генеральный секретарь Ибероамериканского сообщества Ребекка Гринспэн и лидер гуманитарной партии Чили, кандидат в президенты Марко Энрикес-Оминами. Сейчас, в 2017-м в работе форума участвовали экс-президент Колумбии Эрнесто Сампер, генеральный секретарь УНАСУР - Союза Южноамериканских наций с 2014 по 2017 год, и бывшая президент Бразилии Дилма Руссефф, другие именитые политики и политологи…

Все эти факты еще раз доказывают - престиж нашего международного форума и СПбГУ, престиж Центра ибероамериканских исследований неуклонно растет. Увеличивается и число молодых ученых, увлеченно изучающих различные аспекты Латинской Америки, Испании и Португалии. И мы рады, что в этом есть частица нашей заслуги.

В этом году ключевой темой форума помимо перспектив развития БРИКС стала Октябрьская революция 1917 года, столетие которой Россия и мир отмечают в эти дни. Она вызывает очень жаркие дискуссии, никого не оставляя равнодушным. Какое отражение тема 100-летия Русской революции и ее влияния на страны Латинской Америки нашла на нынешнем форуме?

Эта тема ныне была главной. Ей мы посвятили несколько сессий. И это очень объемная тема. Говорю об этом ответственно и откровенно. Мы с моим сыном и постоянным соавтором профессором Виктором Хейфецем занимаемся ею давно и много. Написали и опубликовали 9 книг и более 200 статей. В том числе и за пределами России. Коммунистическое движение за рубежом, как я уже не раз говорил, формировалось благодаря развитию рабочего движения и мощному организационному импульсу из Москвы от Коммунистического интернационала. В основном и особенно активно это было в 1919 и 1920 годы. Тогда денег у нас в государственной казне было еще довольно много. Финансовая помощь латиноамериканцам не прекращалась и потом. Но значительно уменьшилась. Однако очень сильным коммунистическое движение в странах Латинской Америки тогда еще не было. За исключением, пожалуй, только Кубы. На Острове была довольно влиятельная коммунистическая партия. И там удалось объединить рабочее движение со студенческим. А истоки находились - в Гаванском университете. В 1920-е и 1930-е годы он испытал серьезное влияние коммунистических идей. Думаю, что это в значительной мере повлияло и на довольно быстрое принятие революцией Фиделя Кастро социалистического характера. Об этом свидетельствуют архивные документы…

Завершая наш разговор о Третьем международном Ибероамериканском форуме, смело могу сказать, что он наглядно показал: интерес к Ибероамерике у нас в стране неуклонно растет. А за рубежом ширится интерес к России, к развитию ее связей с Латинской Америкой, Испанией и Португалией. Верю, что это обоюдное влечение в будущем только усилится.

- Спасибо вам, Лазарь Соломонович, за интересное интервью.

Насаждаемый образ романтика революции далёк от правды. Кастро, закончивший Иезуитский колледж, всегда был крайне рационален. Он и дружбу с СССР завёл после того, как получил отповедь США. Тем не менее, Куба его обожала. Второй раз после Че Гевары остров рыдает: «Hasta Siempre, Comandante. До свидания, майор».

Еще никогда здесь не было так тихо. В вечно танцующей и поющей Гаване закрыты все увеселительные заведения. В стране объявлен девятидневный траур - так Куба прощается со своим героем.

Марта Альменарас: «Боль, ужасная боль. Я никогда не верила в то, что он может умереть. И даже сейчас не верю, что это произошло».

Дайро Мора: «Смерть команданте шокировала меня. Я не могу поверить в это. Он был таким сильным, таким великим человеком…»

Они не знают жизни без Кастро. Он правил страной почти полвека, и три поколения кубинцев буквально боготворили его. С той самой минуты, как на митинге в честь победы революции на плечо команданте сел белый голубь. Тогда они и решили - ниспослан свыше. И за свою жизнь Фидель Кастро свой народ ни разу не подвел.

Фидель Кастро: «Я не планирую сбривать бороду. Моя борода значит многое для Кубы».

Их так и называли барбудос - бородачи. Повстанцы, недовольные диктаторским режимом Батисты, в 1956 высадились на Кубу с небольшой яхты. А уже через три года взяли власть в стране. Главные города - Сантьяго и Гавана - покорились за два дня. С тех пор борода Фиделя Кастро, как и берет Че Геварры, стали революционными символами, а о живучести команданте слагали легенды. За всю свою жизнь он пережил 600 покушений.

Именно после революции о Кубе в Советском Союзе узнал каждый школьник. Об Острове Свободы и о его вожде пели песни и ставили спектакли. Роль команданте исполнял даже звезда советской эстрады Иосиф Кобзон. А самого революционера встречали так же, как Юрия Гагарина, вернувшегося из космоса. Петербургский профессор Леонид Хейфиц вспоминает, как в Ленинграде, еще студентом, несколько часов ждал вождя кубинской революции.

Лазарь Хейфец: «Как минимум сотни тысяч человек вышли на улицы и встречали Кастро. Я его видел издалека, но это была такая энергетика. Такая… как и сама кубинская революция».

Впрочем, сам Кастро этой помпезности не любил. Его личная жизнь всегда оставалась за кадром, а когда команданте в двухтысячных ушел со всех постов, вообще, стала тайной за семью печатями. Но свои взгляды и мысли Кастро скрывать не привык. На пенсии писал статьи о своих идеалах, а при жизни мастер ораторского искусства ставил настоящие рекорды выступлений. Их максимальная длительность 11 часов, и он мог говорить обо всем. Например, американским конгрессменами почти четыре часа рассказывал о разведении высокоудойных коров.

Сегодня именно такие детали говорят о личности команданте. Диктатор Кастро или революционный романтик - его место в истории укажет только время. А пока в мире вспоминают его крылатую фразу: «Человечество жаждет справедливости». С этих слов начинается новость о кончине Кастро во Вьетнаме и Китае. В России к посольству идут люди с цветами…

Вождь кубинской революции, легенда и одна из икон 20 века Фидель Кастро будет кремирован на рассвете. Это его последняя воля.

Национальная ассамблея Венесуэлы, большинство в которой принадлежит оппозиции, за отставку президента Николаса Мадуро. Однако уже через несколько часов Верховный суд страны заблокировал решение парламента, признав процедуру импичмента неконституционной. Для противников Мадуро важно было провести референдум до 10 января 2017 года. Теперь даже в случае отстранения президента, высший пост на оставшиеся два года займет назначенный им вице-президент. О том, может ли Мадуро в ближайшее время лишиться президентского кресла, и что ждет Венесуэлу, если этого не произойдет, рассказал The Insider специалист по истории стран Латинской Америки, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Лазарь Соломонович Хейфец.

Говорить о смене власти в Венесуэле пока рано, потому что у Национальной ассамблеи нет полномочий отстранять президента. Парламент все равно попытался сделать, как в свое время Верховная Рада Украины относительно Януковича. Но Януковича к тому времени уже несколько дней не было в президентском дворце, а в случае с Мадуро этого не происходит: он остается во дворце, руководит непосредственно деятельностью правительства, проводит реорганизацию правительства. Несколько дней назад он назначил 15 новых министров и исполнительного вице-президента Тарека эль-Айссами, который считается сторонником более жесткой линии, чем его предшественник. Создан «антипереворотный штаб», причем создан еще до решения Национальной ассамблеи, хотя оно было анонсировано. В Национальной ассамблее, в свою очередь, тоже произошла смена руководства, теперь ее возглавил Хулио Борхес, более жесткий по сравнению с предыдущим руководитель, хотя и предыдущий был достаточно твердым античавистом.

Проблема в том, что обе ветви власти в Венесуэле по большому счету не пытаются найти компромисс. За каждой из этих ветвей власти, если исходить из результатов последних выборов, стоит огромное число жителей страны. Если на президентских выборах 2013 г. Мадуро получил 50 с небольшим процентов голосов, а его соперник Энрике Каприлес 49% с небольшим, то на парламентских выборах 2015 г. оппозиция получила уже 56 % (а правящая партия около 40%). В такой ситуации договариваться – это единственный выход из политического кризиса. Но поиска точек соприкосновения не происходит, несмотря на то, что есть большая группа посредников, - бывшие президенты латиноамериканских стран и католическая церковь. Папа римский несколько раз озвучивал свою позицию, призывающую их к поиску взаимоприемлемых решений, выходов из кризисной ситуации. Но пока этого, к сожалению, не происходит, и поэтому ситуация, мягко говоря, достаточно неопределенная и чревата любыми поворотами.

В принципе, оппозиция добивается одной простой вещи — выборов, надеясь, что на этих выборах она сможет одержать победу. Исполнительная власть исходит из того, что нужно дождаться конца срока, назначенного конституционно, и выбирать власть законным путем. Тут проблема заключается в том, что законы-то эти были установлены в свое время, когда оппозиция, как мне представляется, повела себя неправильно. Был такой момент, когда они бойкотировали выборы и референдум и, воспользовавшись своей монополией, еще Уго Чавес изменил несколько важных позиции в конституции и законах Венесуэлы. И последствия этого до сих пор сказываются. Законы, действующие сегодня в Венесуэле, направлены на сохранение монополии на власть. И оппозицию это, вне всякого сомнения, не устраивает.

Причем надо иметь в виду, что обвинения власти в адрес оппозиции, которые часто звучат («фашисты», «правая оппозиция»), не совсем верны, потому что оппозиционный блок (дословно на русский язык его название переводится как «Стол демократического единства») включает разные политические партии. И крайне правые, и правоцентристские, и центристские, и левоцентристские, и даже левые. Ну вот, например, замечательное имя у председателя одной из комиссий Национальной ассамблеи, в недалеком прошлом — вождя радикального студенческого движения, а ныне лидера партии Новое время, входящей в оппозиционную коалицию - Сталин Гонсалес. Совершенно понятно, что он из семьи абсолютно левонастроенных венесуэльских деятелей. В свое время в Латинской Америке и в Венесуэле модно было называть детей именами и фамилиями вождей большевистской революции. Вспомнить даже знаменитого террориста венесуэльского происхождения по имени Ильич Рамирес Санчес, известного как Карлос Шакал. А братьев его звали Владимир и Ленин.

Сталин Гонсалес, депутат Национальной ассамблеи

Поэтому мазать оппозицию одной краской было бы неправильно. Они разные, но всех их объединяет неприятие чавизма и закрепления за ним монополии на власть. Знаете, как это бывает в некоторых странах: оппозиция борется за власть, но по большому счету власти боится, потому что взять на себя ответственность за судьбу страны, тем более в кризисной ситуации — позиция достаточно проигрышная. Экономическая ситуация в Венесуэле очень плоха и тому много причин. Тут сыграли роль и падение цен на нефть, и, конечно, давление, как говорит правительство, со стороны Запада — и США, и Западной Европы. Однако одна из основных причин кризиса - неумение исполнительной власти руководить страной, неспособность организовать власть в интересах широких масс, несмотря на все предыдущие успехи правительства Уго Чавеса в социальной сфере. И совершенно очевидно, что в этих условиях только безумец может хотеть получить эту власть сейчас, потому что ликвидировать этот кризис быстро и просто невозможно. И вот эта борьба амбиций на самом деле ведет в тупик, а тупик в такой ситуации чрезвычайно опасен.

Как заявила после решения Национальной ассамблеи одна из самых радикальных оппозиционеров Мария Корина Мачадо, вариантов немного. Один из них — выборы. Второй — применение Организацией американских государств Демократической хартии, то есть жесткие санкции со стороны стран Латинской Америки, входящих в Организацию американских государств, и США и Канады, как членов организации. Ну и третий вариант: выход граждан на улицу, то есть прелюдия гражданской войны.

Конечно, Венесуэлу не очень удивишь демонстрациями по несколько сотен тысяч человек, причем и с той и с другой стороны, но в такой ситуации жесткой конфронтации это может означать серьезное жесткое силовое столкновение, тем более что правительственный штаб состоит из военных, из бывших военных, и вооруженные силы, во всяком случае в лице их руководителей, говорят, что они верны идеалам боливарианской революции и подчиняются главнокомандующему, то есть президенту Николасу Мадуро.

Другое дело, что существует как бы внешнее единство боливарианских вооруженных сил. Хотя там еще при Чавесе была проведена достаточно серьезная чистка, и некоторые высокопоставленные военные были отправлены в отставку, а некоторые оказались в тюрьме, в том числе и бывшие ближайшие соратники покойного команданте Ча. И выросло новое поколение офицеров, воспитанных в духе боливарианской революции. Но в столь расколотой стране, как я уже говорил, нельзя говорить о том, что вооруженные силы являются монолитом. Нет никаких свидетельств того, что там существуют оппозиционно настроенные офицеры, но они по определению должны быть, потому что процесс противостояния затрагивает все общество и вооруженные силы он обойти не может.

Неловко как-то проводить аналогии со странами разных континентов, но мы только что видели попытку переворота в Турции, и если раньше считалось, что турецкая армия — это монолит, и она способна в принципе поставить правительство на место, если его действия не нравятся, и это получалось, и армия была арбитром в политических конфликтах в Турции, то в этот раз этого не получилось. Оказалось, что армия расколота на сектора, у которых есть свои какие-то несовпадающие интересы.

Поэтому я бы сказал, что ситуация очень непредсказуемая, очень опасная, и если не вмешаются какие-то высшие силы, и если оппозиция и власть не прислушаются к голосу рассудка и к голосам посредников, которые участвуют в попытках свести их за одним столом (вот сейчас, в частности, в Венесуэле находится бывший премьер-министр Испании Хосе Родригес Сапатеро, который пытается посредничать), можно ожидать любых неожиданных поворотов.