История политических и правовых учений: Учебник для вузов Коллектив авторов

9. Иосиф Волоцкий

9. Иосиф Волоцкий

«Стяжательская» (или иосифлянская) позиция представлена основателем этого направления мысли Иосифом Волоцким, в миру Иваном Саниным (1439-1515) - одним из значительных деятелей своей эпохи, творчество которого оказало большое влияние не только на формирование учений о государстве и праве, но и непосредственно на процесс строительства русской государственности.

На протяжении своего жизненного и творческого пути Иосиф Волоцкий менял политическую ориентацию, что не могло не сказаться и на содержании его учения. Вначале, приблизительно в конце XV - первых годах XVI в., он разделял позицию противников великого князя, причиной тому были секуляризационные планы великого князя Ивана III. Волоцкий игумен был защитником экономически могущественной монастырской организации. Теоретическим оправданием монастырского стяжания служило требование использовать его на «благие дела» (строить церкви и монастыри, кормить монахов, подавать бедным и т. д.). Впоследствии победа «стяжателей» на Церковном Соборе 1503 г. хотя и усилила экономические и политические притязания иосифлянской партии, но определила и формы совместной деятельности церкви и государства.

Центральным в политической теории Иосифа Волоцкого является учение о власти. Он придерживается традиционных взглядов в определении сущности власти, но предлагает отделить представление о власти как о Божественном установлении от факта ее реализации определенным лицом - главой государства. Властитель выполняет Божественное предназначение, оставаясь при этом простым человеком, допускающим, как и все люди на земле, ошибки, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ, ибо «за государьское согрешение Бог всю землю казнит». Поэтому не всегда следует повиноваться царю или князю. Власть неоспорима только в том случае, если ее носитель может личные страсти подчинить основной задаче употребления власти - обеспечению блага подданных. Если же он, будучи поставлен царем над людьми, над собой «имат царствующие страсти и грехи, сребролюбие, гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неверие и хулу, таковы й царь не Божий слуга, но диавол» и ему можно «не токмо не покоритися», но и оказать сопротивление, как это не раз делали апостолы и мученики «иже от нечестивых царей убиены быша и повелению их не покоришася». Такой «злочестивый царь», который не заботится «о сущих под ним», не царь есть, но мучитель.

Таким образом, Иосиф впервые в русской политической литературе открыл возможность обсуждать и критиковать личность и действия венценосной персоны. Развитие критических положений логически приводило к мысли и об осуждении того или иного правителя как злого царя-мучителя, которому можно не только не подчиниться, но и оказать сопротивление.

Эти положения Иосиф выдвигал как программные, когда вел борьбу с великокняжеской властью, отстаивая имущественные права церковной организации. В это же время он обосновал и теорию о превосходстве духовной власти над светской. Царь не должен забывать, что он не первое лицо в государстве, ибо «церкови подобает поклонятися паче, нежели царем или князем и друг другу».

Но после Соборов 1503-1504 гг., когда Иван III переориентировался в своих действиях на прочный союз с церковью, а значит, и с главенствующими в ней иосифлянскими иерархами, постепенно стала изменяться и политическая позиция волоколамского игумена и возглавляемого им направления. Теперь Иосиф преследует другие цели: возвеличить властвующую персону и доказать необходимость безоговорочного подчинения ее авторитету. При этом он не отрекается от мысли, что все-таки «царь естеством подобен всем человекам», но подчеркивает факт его божественного избранничества, который, по мысли Иосифа, сам по себе лишает простых людей возможности критиковать царя или князя, принявших «скипетр царствия... от Бога». Он возвеличивает личность царя, сравнивая ее с Богом и даже уподобляя Богу. Единственное ограничение княжеской власти, которое сохраняется неизменным, так это соблюдение тех пределов, которые поставлены перед властителем Божественными заповедями и государственными законами («Царь в заповедях и правдах ходяше»).

В своих трудах Иосиф предпринимает попытку провести классификацию законодательства, но в его религиозной трактовке этой проблемы допускается смешение закона Божественного и закона государственного (положительного). Так, по Иосифу Волоцкому, воля Бога была непосредственно реализована в Священном Писании, затем в решениях Вселенских и Поместных Соборов и «в словесах Святых Отец». На основании этого материала впоследствии были приняты «грацкие законы», в которых «Божественная правила с Заповедями Господними и речениями Святых Отец и с самими грацкими законами размешана быша...», и тот, кто дерзнет нарушить все это, «царскими судами и грацкими законами обуздывается». Таким образом, государственные законы понимаются Иосифом как некие конкретные правила, исходящие от светской власти, но имеющие своим источником и содержанием волю Бога, реализацию Божественных истин и христианских морально-этических заповедей. Правовые и нравственные категории воспринимаются Иосифом в полном слиянии, поэтому он требует применения уголовной ответственности не только за нарушения законов, устанавливаемых и поддерживаемых государством, но и за несоблюдение христианских заповедей, что должно составлять исключительную прерогативу церкви.

В конце XV в. на Руси вновь обострился вопрос о еретиках. Новгородско-московское еретическое движение было в основном разгромлено, однако поднятые им проблемы (социальные и политические) по существу разрешены не были. Иосиф Волоцкий считал своим долгом развенчать учение еретиков окончательно и, главное, доказать необходимость их физического истребления. Разоблачению еретиков Иосиф посвятил 16 «Слов» противоеретического содержания, вошедших впоследвтвии в сборник под общим названием «Просветитель». Он предпринял попытку доказать, что еретическое инакомыслие («разньство») - это преступление не только против религии и церкви, но и против государства, поэтому и преследоваться оно должно средствами государства, которому Иосиф поручает защищать церковь всеми силами, которыми оно располагает («судьи, воеводы, сонмища начальник» и т. п.).

По мнению Иосифа, положения святоотеческих текстов, обязывающих мирские власти карать убийц и злодеев, следует распространять и на еретиков, ибо не меньший грех, нежели убийство, - неверие «в Единосущную Троицу», а поэтому ответственность за него должна носить уголовный характер (тюремное заключение, смертная казнь и конфискация имущества). Даже заточение в монастырь представляется Иосифу недостаточной мерой. «Не в монастыри посылати их, - поучает он Ивана III, - а казньми смертными, да торговыми казнити».

Свои воззрения Иосифу удалось внедрить в сферу практической политики. Собор 1504 г. удовлетворил все требования «обличителей», и к еретикам стали применять заточение и смертную казнь. Вся духовная жизнь общества (дискуссии и споры, увлечение чтением, переводы иноземной литературы и вообще доступ к знанию) была поставлена под строгий контроль православной церкви.

Правда, на Руси преследования еретиков не получили таких масштабных форм, как в «шпаньской земле», на пример которой ссылался Иосиф, во многом благодаря противодействию нестяжателей и их активной проповеди идей о том, что «в Новой благодати яви Владыка Христос любовный союз, еже не осуждати брату брата», а исправление «заблудших душ» является делом Бога, ибо Он один «силен исправить их».

Пятьсот лет назад ушел в вечность человек, оставивший миру загадку своей святости. Сто лет назад эта загадка исторгла из среды российской интеллигенции вздох удовлетворения: «Пробовали канонизировать, но в сознании русского народа он не сохранился как образ святого».

Тайну святости Иосифа Волоцкого пытались взламывать ломиком негодующего отрицания и вскрывать отмычкой сомнений (странный святой, да и не святой вовсе), чтобы увидеть под замком ожидаемую пустоту и безблагодатность. Тщетно. Замок держится крепко, «сокровенный сердца человек» волоцкого игумена остается недоступен. Церковный политик, давший имя своим последователям-иосифлянам, публицист, возглавивший борьбу с ересью, которая поразила Московскую Русь, идеолог царской власти и радетель богатой, самодостаточной, независимой от государства Церкви - все это только внешнее.

«Богатые драгоценными бытовыми чертами жития преподобного Иосифа скудны в одном: они молчат о внутренней, духовной жизни» (Г. П. Федотов, «Святые Древней Руси»). А может, плохо искали? Не слишком внимательно, полубессознательно пропуская крупицы, как раз говорящие о внутреннем? Может, чересчур довлел образ Иосифа - каменной глыбы в основании самодержавия и столпа торжествующей, воинствующей Церкви, чтобы позволить себе увидеть и показать эту глыбу с иного ракурса?

При жизни у него было много врагов, недоброжелателей и страстных критиков. За несколько веков после смерти число их только росло. «Роковая фигура в русской истории», как выразился Н. Бердяев, ставя Иосифа Волоцкого бок о бок с Иваном Грозным.

Оценивая историческую личность, всякий показывает миру себя самого. Давая оценку святому, демонстрирует свою позицию в отношении Церкви, канонизировавшей его, и степень собственного проникновения в суть христианства. «Он сторонник христианства жестокого, почти садического, властолюбивого…» Надо думать, Бердяев выразил этим мнение весьма определенной страты российского социума, крупными мазками обрисовал ее страхи и миражи.

Ну а как было в реальности?

В 1515 г. волости окрест Иосифо-Волоколамского монастыря поразил страшный голод. Жители сел и деревень толпами шли к монастырю, который всегда кормил множество нищих и странников, приходил на помощь в хозяйственных нуждах. У ворот обители «мужие и жены от глада вопияху… бяше бо их седмь сот, опричь малых детей». Иосиф повелел келарю кормить всех. Изо дня в день, несколько месяцев. Монастырь обладал большими, но все же ограниченными запасами хлеба. Игумен приказал брать взаймы деньги и покупать хлеб для голодных толп в других областях. Монастырская братия роптала: «Нас переморит, а их не перекормит». Иосиф, изнуренный болезнями, сам почти вовсе отказался от еды, отдавая свой хлеб тем, кто «от глада вопияху». В сентябре он умер, тихо угаснув в состоянии крайнего истощения - это установила экспертиза его мощей, обретенных в 2001 г. Как верный христианин и добрый пастырь положил душу свою за ближних.

Но даже это не смягчает критиков. Описывая благотворительную деятельность монастыря и заботу игумена о благополучии сельского люда, Г. П. Федотов делает странный вывод: «Не из сострадания, а из христианского долга проистекает общественное служение Иосифа». Ни жития, ни другие источники не дают поводов для таких умозаключений. Советские критики придумали иную мотивацию для Иосифа - корпоративную корысть феодалов: крестьяне-де - орудие обогащения, которое надо беречь и кормить. Ну, им тоже вольно было фантазировать.

Обширное поле, где можно разгуляться фантазиям критиков, дает Устав, написанный преподобным Иосифом для своего монастыря. О том, как советские исследователи искаженно интерпретировали некоторые его моменты, дабы выставить игумена классовым врагом крестьянства, говорить не будем. Но любопытна пристрастность и почти неприязнь к Иосифу Волоцкому некоторых историков русского христианства, того же Г. П. Федотова или И. К. Смолича («Русское монашество»). От первого изошла претензия к преп. Иосифу, что «обрядовое благочестие и уставная молитва» заменяли ему горение духа. Смолич также категоричен: «Иосиф предстает перед нами как выразитель внешней, формально понимаемой христианской аскезы. Духовное окормление иноков Иосиф строит не на совершенствовании души и воли, а на внешне безупречном поведении монаха», на «буквальном исполнении обрядов». И совсем уж радикально заявляет: «Пренебрежение внутренней основой духовной жизни… у него просто поразительное». И даже: «религиозный формализм набрасывает тень… на благочестие» Иосифа Волоцкого.

Но Устав позволяет написать лишь полупортрет своего создателя. Как полуправду. Искать вторую половину следует в других творениях преп. Иосифа. Хотя и в Уставе можно найти оброненные зерна сокровенного.

«Поработи тело, а душу освободи». Это из «Просветителя», книги написанной им для обличения еретиков-жидовствующих.

Иосиф Волоцкий - опытный богослов. Некоторые приписывали ему слишком рационалистический подход к богословию, заимствование методов выхолощенной католической схоластики. А вот как он сам обрисовал свой метод богопознания: «Кто хочет узнать волю Божию и смысл Священного Писания… должен прежде очистить себя от страстей - сохранением Божественных заповедей, вниманием и многим старанием по Богу, безмолвием, слезами, смиренномудрием и страхом Божиим. И тогда душа, соединившаяся чистотою с Богом, не потребует другого слова для поучения, нося в себе, блаженная, присносущное Слово - как учителя, наставника и просветителя». (В оригинале последние слова имеют иной смысл: «…присносущное Слово, Учитель и Наставник, просвещение в Себе носящий блаженно».) «Если научишься молиться со вниманием, тебе не нужны будут поучения рабов Божиих: сам Бог, без посредников, будет озарять при этом мысль». Истинное познание возможно лишь в соединении с Богом - в молитвенном общении с Ним и Евхаристии. Это основа основ христианской жизни.

Если не знать автора этих слов, можно посчитать, что они принадлежат старцу Нилу Сорскому, духовному отцу заволжских монахов-скитников, последователю исихазма (учения о безмолвной сердечной, умнОй молитве, пришедшего из Византии). Преп. Нила в литературе XIX-XX вв. традиционно ставили в духовную оппозицию Иосифу Волоцкому: у Нила - молитвенная глубина и «дух внутренней свободы», у Иосифа - «формализм и ригоризм». Оппозиция эта глубоко надуманная, искусственная. Водораздел прошел позднее между их учениками, но не между этими двумя учителями русского монашества.

Либеральным историкам не нравился акцент Иосифа на телесном благочинии. Видимо, они не знали слов апостола Павла: «прославляйте Бога и в телах ваших» (1 Кор. 6:20). И Василия Великого: «не верь, что не сохраняющий себя во внешнем благоустроен внутренне». И Григория Паламы: «после падения внутреннему человеку свойственно уподобляться внешним формам». И Нила Сорского в придачу, который придавал значение молитвенной позе и цитировал те же слова Василия Великого. Г. П. Федотов приводит наставление Иосифа Волоцкого: «Стисни свои руце, и соедини свои нози, и очи смежи, и ум собери», сопровождая снисходительным комментарием: «В этом вся духовная школа иосифлянства».

Нил и Иосиф, не соглашаясь друг с другом в некоторых вопросах церковной политики, не были ни врагами, ни недругами. Старец Нил переписывал «Просветителя», а Иосиф в предисловие одного из своих сочинений поставил Нилово «Послание некоему брату». Ученики Иосифа также переписывали сочинения Нила. Но суть не в этом.

Иосиф Волоцкий, несомненно, был знатоком исихастского делания и поддерживал традицию этой мистической молитвенной практики, бравшую начало на Руси со времен Сергия Радонежского. Но исихастскую традицию он знал независимо от Нила. Прямая линия духовного преемства идет к Иосифу от преподобного Сергия - через его учителя Пафнутия Боровского, чьим наставником был Никита Серпуховской, ученик Сергия. Иосиф - духовный «правнук» Сергия, когда-то вкусившего исихастской «сладости безмолвия». Волоцкий игумен любил и почитал Симеона Нового Богослова, византийского столпа исихазма, изучал и переписывал его творения, часто цитировал. Кроме того, он был почитатель иконного творчества монаха Андрея Рублева, также ученика Сергия, собирал иконы его кисти, расспрашивал старцев - живых свидетелей о жизни Андрея. А иконопись Рублева, безусловно, пребывает в русле исихастского созерцания нетварного света.

От старцев Иосиф узнал о художественно-богословском методе преп. Андрея и оставил его описание - уникальное свидетельство о глубине молитвенно-созерцательного бытия святого иконописца. Иконники Андрей и Даниил «…всегда ум и мысль возносили к невещественному и Божественному свету, телесные же очи всегда возводили к вещественным краскам, коими написаны образы владыки Христа, и Пречистой Его Матери, и всех святых». Из этого свидетельства никак не получается вывести равнодушие преп. Иосифа к внутренней жизни духа. Скорее наоборот.

Близким знакомым волоцкого игумена был другой великий иконописец Руси - Дионисий, создатель знаменитых фресок Ферапонтова монастыря. Исследователи также приписывали Дионисию тягу к форме, формализацию иконных образов. Но вот что писал о его творениях советский искусствовед Н. К. Голейзовский: «новые формальные элементы… свидетельствуют… о настойчивых поисках наиболее выразительного художественного языка, способного вызвать состояние “духовного созерцания”»; «Дионисий пользуется в своем творчестве теоретическими выводами исихастов и в первую очередь учением об умной молитве». А на фресках в Ферапонтове Дионисий отображает молитвенное состояние и «результат “умного делания”, ярко обрисованный в сочинениях исихастов. Вот как передает это состояние Нил Сорский: “Зрю свет, его же мир не имать... внутрь себе зрю Творца миру, и беседую, и люблю, и ям, питался добре единым бо видением и съединився Ему, небеса превосхожду”».

Через эту любовь к «умнОй» иконописи и раскрывается «сокровенный сердца человек» Иосифа Волоцкого. В своем «Послании иконописцу», адресатом которого, скорее всего, был Дионисий, преп. Иосиф дает описание сердечной молитвы и внутреннего созерцания световидных энергий Бога. «Когда ты поклоняешься Господу Богу твоему… тогда всем сердцем твоим и умом и помышлением воздевай зрение ума ко Святой, Единосущной и Животворящей Троице - в мыслях твоих и в чистом сердце твоем». «Изгоним все земное из помыслов: злопамятство и гнев, ярость и ненависть и плотские вожделения - и очи понудим к слезам, и всего себя устремим к небесам». «Молитву же я имею в виду не такую, что лишь на устах держится, но исходящую из глубины помыслов; подобно тому, как деревья, которые, пустив корни в глубину, не ломаются от ветра, так и молитва, из глубины мысленной воссылаемая, простирается в высоту». «Предстоя с херувимами, летая мыслью с серафимами, будучи плотью сопричтен к бесплотным силам, сподобился ты предстояния общему Владыке». «Душа… исполнится великой светлости с помощью Божией, словно некие лучи посылаются от Бога в мысли молящегося».

«Формалист» Иосиф Волоцкий - делатель сердечной молитвы исихастов?! Именно так.

Однако описание это все же осторожное, прикровенное. Дионисий был мирянин, а позднее свое «Послание» Иосиф включил в «Просветитель», расширив адресацию. Исихастское же делание - исключительно для опытных монахов, и обучение ему должно происходить не на бумаге, а из уст в уста от учителя к ученику. Подробных инструкций по практике сердечной молитвы не оставил никто из византийских святых, выработавших учение исихазма.

Но у волоцкого игумена, как и у других, были ближайшие ученики, во всем следовавшие за наставником - и в суровой телесной аскезе, и в молитвенном делании. Это о них он обмолвился в Уставе: «…и сердце очищаем на приятие неизреченного света Христова». О всей же братии монастыря Житие свидетельствует: «Молитва Иисусова беспрестанно из уст исходила», «в ночи на молитве стояли», «делали все дела по наказу и учению Иосифа с молчанием и молитвою». В практике исихазма непрестанное творение Иисусовой молитвы имеет первостепенное значение. Но и вне умно го делания эта молитва - лучшее средство для очищения сердца.

Однако для исихастской мистики все же более подходит уединенная скитская жизнь, какую вели Нил Сорский и его ученики, а не общежительный монастырь Иосифа Волоцкого с его обширной хозяйственной деятельностью. Но к мистическому богосозерцанию невозможно приступить, не утвердившись в начальной форме монашеского подвижничества - строгой аскетике, очищении от страстей через телесное утруждение, молитвенные усилия, послушание и монастырскую дисциплину. Начальное деятельное подвижничество - единственный путь восхождения к созерцанию, на этом настаивает учение исихастов.

Все это - труды, школу сурового воздержания, жесткую дисциплину дает общежительная форма монашества, поборником которой был преп. Иосиф. Он создавал в своем монастыре условия, необходимые любому, кто впоследствии встанет на путь молитвенного безмолвия, таинственного соединения человека с Богом в созерцательном подвижничестве. А Нил Сорский не принимал в свой скит монахов, не прошедших через эту начальную подготовку в общежительном монастыре. Оба монастырских устроения, олицетворенные Иосифом и Нилом, - просто разные этапы одного пути.

Аскетика Иосифова монастыря - это личная нищета монахов, строгий пост, ветхие «плачевные» одежды, постоянный труд на благо ближнего. Кроме того, «один панцирь носил на голом теле под свиткою, другой - железа тяжелые», и «своей волей сами себя мучили». Не все выдерживали: «Жестоко сие есть житие, и в нынешнем роде кто может таковое снести?»

Но сердцевиной монастырской жизни было богослужение - «соборное дело». Устав преп. Иосифа предписывал неукоснительно и безотлагательно являться в храм на соборную молитву, оставляя все дела. В этом волоцкий игумен расходился даже с уставом Василия Великого, разрешавшим монаху отсутствовать на богослужении, если он занят монастырской работой. Тем страннее претензии к Иосифу в пренебрежении литургической жизнью (у Смолича).

Впрочем, в своих творениях преп. Иосиф заведомо отвечал критикам. К примеру, тем, кто видел в его Уставе «удушение» внутренней человеческой свободы, утеснение духа. Тех, кто считал, что «лучше есть житие, где закон и правила не жительствуют, и нет никакой тягости, ни понуждения, ни запретов, но кто как захочет, как соизволит, так и живет», волоцкий игумен смиренно наставляет: это «лучшее житие» позволительно лишь для совершенных и преуспевших в духовном делании подвижников, «нам же сие чуждо». Ибо монахи нынче уже не те, что прежде: «только образ иночества в нас есть, дел же никаких», «ныне же поистине изнемогли… возлюбили сладость мира сего из-за своей лености, нерадения и оскудения добродетелей». Однако судить о всех монашествующих преп. Иосиф не волен: «глаголю и пишу не о всех, но о себе и сущих подо мною».

В Житии преподобного есть один эпизод, который ломает устоявшийся образ Иосифа Волоцкого как этакого антиинтеллигента: властолюбца, стяжателя, обрядовера, бессердечного фанатика и чуть ли не палача-инквизитора. Этот эпизод стыдливо пропустил даже Г. П. Федотов, скрупулезно подмечавший в святых, о которых писал, мистические черточки.

В 1503 г. в Иосифов монастырь привезли умирающего князя Ивана Рузского, крестника волоцкого игумена. Настоятель не успел к нему: князь скончался без исповеди и причастия. Опечаленный таким концом духовного чада, Иосиф заперся в келье с умершим и своим ближайшим учеником Кассианом. По их молитве в бездыханное тело вернулась душа, а после исповеди и причастия снова отлетела. Иосиф запретил княжеским боярам говорить об этом как о чуде: «Князь просто уснул, а потом проснулся».

Иосиф Волоцкий, воскрешающий мертвого.

Как это далеко от образа попа-мажора на крутой колеснице, главы коммерческого предприятия «Волоцкий стяжательный монастырь», сращивавшего Церковь с государством, отправлявшего на костры креативную оппозицию…

«Возлюбленный, где бы ты ни был: на море, на дороге или в доме, идешь ли ты, или сидишь, или спишь - на всяком месте непрестанно молись с чистой совестью, говоря так: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”» - заповедует Иосиф Волоцкий в «Просветителе».

Преподобный ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ (†1515)

Преподобный Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин) (1439-1515) — игумен основанного им монастыря Успения Богородицы (Иосифо-Волоколамский монастырь), крупный церковный деятель, публицист, основатель "иосифлянства",обличитель ереси жидовствующих, автор «душеполезного сочинения», называющегося «Просветитель» и ряда посланий, в которых он, споря с другим подвижником — Нилом Сорским, доказывал полезность монастырского землевладения, отстаивал необходимость украшать храмы красивыми росписями, богатыми иконостасами и образами.

Иосифля́не — последователи Иосифа Волоцкого, представители церковно-политического течения в Русском государстве в конце XV — середине XVI веков, отстаивавшие крайне консервативную позицию по отношению к группам и течениям, требовавшим реформирования официальной церкви. Отстаивали право монастырей на землевладение и владение имуществом в целях осуществления монастырями широкой просветительской и благотворительной деятельности.

Иван Санин, будущий преподобный Иосиф Волоцкий, происходил из дворянской семьи, находившейся на службе удельного князя Бориса Волоцкого. Отец его владел селом Язвище в Волоцком княжестве. 7-летним отроком Иоанн был отдан в обучение к добродетельному и просвещенному старцу Волоколамского Кресто-Воздвиженского монастыря Арсению. Отличаясь редкими способностями и чрезвычайным прилежанием к молитве и церковной службе, даровитый отрок за один год изучил Псалтирь, а в следующем году - все Священное Писание. Он стал чтецом и певцом в монастырской церкви. Современники поражались его необычайной памяти. Часто, не имея в келии ни одной книги, он совершал монашеское правило, читая на память Псалтирь, Евангелие, Апостол, положенные по уставу.

Еще не будучи иноком, Иоанн проводил иноческую жизнь. Благодаря чтению и изучению Священного Писания и творений святых отцов, он постоянно пребывал в Богомыслии.

В 20 лет в Боровском монастыре, обители Пафнутия Боровского, Иоанн принял монашеский постриг с именем Иосиф. Монашеский постриг приняли и три его родных брата и два племянника, а двое из них впоследствии стали епископами. Под руководством Пафнутия Боровского он прожил 18 лет. В обитель пришёл и престарелый отец Санина, который жил с ним в одной келье и за которым Иосиф ухаживал 15 лет.

В 1477 году, после смерти Пафнутия, настоятелем этой обители в течение двух лет был Иосиф Волоцкий. Он пытался ввести строгий общежительный устав, по примеру Киево-Печерского, Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей, но встретив сильный отпор со стороны иноков, в 1479 году оставил монастырь и два года странствовал в сопровождении Герасима Чёрного. Недовольный жизнью нескольких монастырей, в которых побывал, Иосиф вернулся в свою обитель. Братия встретила его настороженно и просила у великого князя московского Ивана III другого игумена, но тот отказал. Встретив прежнее упорное нежелание братии изменить привычный отшельнический устав, Иосиф основал общежительский монастырь Успения Богородицы на Волоке Ламском, в 113 верстах от Москвы. Позднее эта обитель стала широко известна по имени своего основателя, как .

Главное внимание преподобный Иосиф уделял внутреннему устроению жизни иноков. Он ввел самое строгое общежитие по составленному им "Уставу", которому были подчинены все служения и послушания иноков, и управлялась вся их жизнь. Основой Устава было полное нестяжание, отсечение своей воли и непрестанный труд. У братии все было общее: одежда, обувь, пища и прочее. Никто из иноков без благословения настоятеля ничего не мог принести в келлию, даже книг и икон. Часть трапезы иноки по общему согласию оставляли бедным. Труд, молитва, подвиг наполняли жизнь братии. Молитва Иисусова не сходила с их уст. Праздность рассматривалась аввой Иосифом как главное орудие диавольского прельщения. Сам преподобный Иосиф неизменно возлагал на себя самые тяжкие послушания. Много занимались в обители перепиской Богослужебных и святоотеческих книг, так что вскоре волоколамское книжное собрание стало одним из лучших среди русских монастырских библиотек.

Деятельность и влияние преподобного Иосифа не ограничивались монастырем. Многие из мирян шли к нему получить совет. Чистым духовным разумом проникал он в глубокие тайники души вопрошавших и прозорливо открывал им волю Божию. Все живущие вокруг монастыря считали его своим отцом и покровителем. Знатные бояре и князья брали его в восприемники своим детям, ему открывали свои души на исповеди, просили письменного руководства для исполнения его наставлений.

Простой народ находил в монастыре преподобного средства к поддержанию своего существования в случае крайней нужды. Число питающихся на монастырские средства иногда доходило до 700 человек.

Преподобный Иосиф был активным общественным деятелем и сторонником сильного централизованного Московского государства. На рубеже XV-XVI вв. Иосиф Волоцкий принимал активное участие в религиозно-политической борьбе. Он возглавил теоретическую и практическую борьбу с ересью "жидовствующих" , пытавшихся отравить и исказить основы русской духовной жизни.

Е́ресь жидо́вствующих — православно-церковное идейное течение, охватившее часть русского общества в конце XV века, в основном Новгорода и Москвы. Основателем считается иудейский проповедник Схария (Захария) , прибывший в Новгород в 1470 году со свитой Литовского князя Михаила Олельковича. «Жидовствующими» называли «субботников», соблюдавших все ветхозаветные предписания и ожидавших пришествия Мессии. Этнически субботники были русскими. Сами еретики не признавали себя таковыми. Среди них были и высокопоставленные бояре. Обольщенный жидовствующими, великий князь Иоанн III пригласил их в Москву, сделал двух виднейших еретиков протопопами - одного в Успенском, другого - в Архангельском соборах Кремля. Все приближенные князя, начиная с возглавлявшего правительство дьяка Фёдора Курицына (дьяк Посольского приказа и фактический руководитель внешнеполитической деятельности Руси при государе Иване III) , брат которого стал вождем еретиков, были совращены в ересь. Приняла иудейство и невестка великого князя Елена Волошанка. Наконец, на кафедру великих московских святителей Петра, Алексия и Ионы был поставлен митрополит-еретик Зосима .

Еретики отрицали важнейшие догматы православного вероучения — Святую Троицу, богочеловеческую природу Иисуса Христа и его роль Спасителя, идею посмертного воскрешения и т.д. Они подвергли критике и осмеянию тексты Библии и святоотеческую литературу. Кроме того, еретики отказывались признавать многие традиционные принципы православной Церкви, в том числе институт монашества и иконопочитание.

Основные принципы борьбы с еретичеством Иосиф Волоцкий изложил в главном сочинении своей жизни, известном под названием «Просветитель» . Это глубокий и основательный богословский трактат, в котором объяснены и заново аргументированы все важнейшие догматические и богослужебные традиции Православной Церкви. По сути дела, в нем было собрано все то главное, что необходимо было знать христианину. Причем яркий, страстный и образный стиль всего сочинения не только привлекал читателя, но и помогал ему в возможных религиозных диспутах о сущности веры. Недаром«Просветитель» был одной из самых популярных книг в XV-XVII вв. (известно более 100 списков).

Преподобный Иосиф выступал за самое жестокое обращение с еретиками. Даже покаявшихся еретиков он подозревал в обмане и считал их недостойными снисхождение. Единственный исход для таких — заточение в темницу. Еще более жестоко он призывал обращаться с упорствующими еретиками, которых называл "отступниками" — эти заслуживают лишь смерти. В 1504 году по инициативе Иосифа Волоцкого состоялся церковный собор , который приговорил к сожжению в срубе четырех еретиков, в том числе Ивана Волка Курицына (дьяк и дипломат на службе царя Ивана III), брата Фёдора Курицына.

Распространение еретичества Иосиф Волоцкий рассматривал не просто как отступничество от христианства, но и как огромную беду, опасность для самой Руси — они могли погубить уже сложившееся духовное единство Руси.

В 1507 году Иосиф Волоцкий вступил в конфликт с князем Федором Борисовичем Волоцким, на землях которого располагался монастырь. Приверженец строгого личного аскетизма, преподобный Иосиф решительно выступал за право владения монастырями земельной собственностью. Ведь только обладая собственностью и не заботясь о хлебе насущном, монашество будет увеличиваться и, следовательно, заниматься своим главным делом — нести в народ Слово Божие. Более того, лишь богатая Церковь, по убеждению преподобного Иосифа, способна приобрести в обществе максимум влияния. А князь Федор Волоцкий посягнул на монастырское имущество. После этого Иосиф заявил о переходе монастыря под власть великого князя Василия III Ивановича. В 1508 году новгородский архиепископ Серапион, которому монастырь подчинялся в церковном отношении, поддержал волоцкого князя и отлучил Иосифа от Церкви. Но за него вступился митрополит Симон, лишивший сана новгородского владыку.

В начале 1510-х гг. разгорелась полемика между Иосифом Волоцким и "нестяжателем" Вассианом Патрикеевым. Причиной полемики стали многообразные вопросы церковной жизни: отношение к еретикам, отношение к Ветхому Завету, вопросы церковного землевладения и др. Спор был решен государем, — Василий III занял сторону Вассиана и запретил Иосифу письменную полемику с ним.

Иосиф Волоцкий скончался 9 сентября 1515 г. и похоронен в Иосифо-Волоколамском монастыре. Канонизирован в 1591 г. Дни памяти — 9 (22) сентября, 18 (31) октября .

Материал подготовил Сергей ШУЛЯК

для Храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах

Иосиф Волоцкий (1440-1515) входит в плеяду самых выдающихся деятелей и идеологов русской православной церкви за всю ее историю. Его активная деятельность пришлась на последнюю треть XV -начало XVI в., т.е. на время, когда шел процесс становления политической системы и официальной идеологии Московского государства. И он сыграл в этом процессе огромную роль. Практические усилия Иосифа Волоцкого и его последователей - иосифлян - во многом определили характер внутренней организации русской православной церкви, место последней в политической системе Московии, взаимоотношения церкви с верховной государственной властью. Сформулированные же Иосифом Волоцким теоретические положения, касающиеся сущности и функций верховной государственной власти, легли в основание официальной политической идеологии русского общества XVI-XVII вв.

Родился Иосиф Волоцкий в 1440 г. неподалеку от Волоколамска в небогатой дворянской семье Саниных. От рождения носил имя Иван. С восьмилетнего возраста и до самой смерти его жизнь была связана с монастырями. Именно в монастыре (в Волоколамском Крестовоздвиженском) он получил первоначальное образование, в монастыре (в Волоколамском Пречистой Богородицы) прошла его юность. В 1460 г. в Боровской монастырской обители старца Пафнутия Иван Санин принял монашеский постриг и с этих пор стал зваться Иосифом.

18 лет своей жизни отдал Иосиф Волоцкий монастырю Пафнутия Боровского. Эти годы были решающими в формировании его мировоззрения. Постоянное общение со старцем Пафнутием, славившимся своей образованностью, а также чтение книг из богатой монастырской библиотеки позволили Иосифу приобрести широкие познания в христианском богословии. В 1477 г. Пафнутий умирает. Перед смертью он избирает своим преемником на должности игумена монастыря Иосифа.

В данной должности Иосиф Волоцкий пробыл недолго. Предпринятая им попытка ввести в монастырской обители более строгие правила общежития встретила сопротивление большинства монахов. Вследствие этого Иосиф решил на время покинуть монастырь. В течение года он путешествовал по северо-восточной Руси, посещая различные монастыри с целью изучения устройства их внутренней жизни.

Возвратившись в Пафнутиев монастырь, Иосиф обнаружил, что его монахи в большинстве своем по-прежнему настроены против серьезных перемен в порядках монастырского общежития. К разногласиям с монахами добавился и конфликт Иосифа с великим князем Иваном III из-за работавших на монастырь крестьян, разгоревшийся весной 1479 г. В результате летом того же года Иосиф навсегда оставил Пафнутиев монастырь, решив основать собственную обитель. Он направился в Волоколамск к родному брату Ивана III удельному князю Борису Васильевичу, испросил у него землю для нового монастыря и, получив место в 13 верстах от города, заложил новую обитель. Так возник один из самых могущественных монастырей Московии - Иосифо-Волоколамский монастырь. Удельные князья и бояре дарили ему земли, села, денежные средства. Став мощным экономическим центром, монастырь одновременно сделали крупнейшим культурным центром Московии. В его стенах было сосредоточено обширнейшее собрание рукописей и книг, причем не только религиозных, но и светских. Значительную часть монастырской библиотеки составляли произведения древнегреческих и древнеримских историков и философов, труды византийских и западноевропейских писателей, древние и средневековые правовые памятники.

В 1507 г. Иосиф Волоцкий, спасая свой монастырь от разорения со стороны волоколамского удельного князя Федора (сына князя Бориса Васильевича), передал его под покровительство великого князя Василия III. Иосифо-Волоколамский монастырь стал непосредственно служить политике верховной государственной власти. Одновременно он получил возможность использовать эту власть и для защиты собственных интересов.

Смерть Иосифа Волоцкого, последовавшая в 1515 г., не поколебала позиций его монастыря. Напротив, роль последнего в общественно-политической и культурной жизни Московии в дальнейшем даже возросла.

Иосифо-Волоколамский монастырь, безусловно, относится к числу наиболее выдающихся созданий Иосифа Волоцкого. Внутреннее устройство этой обители, характер ее взаимоотношений с княжеской властью воплотили многое из его мировоззрения. Иосиф создавал свой монастырь и организовывал его взаимоотношения с внешним миром в полном соответствии со своими общественно-политическими взглядами.

В организации монастыря, в частности, достаточно четко отразилось понимание Иосифом Волоцким такого явления, как нестяжательство. В отличие от Нила Сорского, распространявшего нестяжательство как на личную жизнь монахов, так и на их монастырское общежитие, Иосиф полагал, что нестяжательной, т.е. свободной от обладания имуществом, должна быть только личная жизнь монахов. Что же касается монастыря в целом, то ему, по мнению Иосифа, обладание землями, селами, деньгами и другим имуществом не только не возбраняется, но и жизненно необходимо. Во-первых, для того, чтобы обеспечить средствами существования монастырских служителей и, материальными атрибутами богослужение в храмах. Во-вторых, дабы иметь возможность оказывать помощь странникам, нищим, больным. Монастыри должны принимать дарения сел и денежных средств - "вклады по душе", поскольку, писал Иосиф, "надобе церковные вещи строити и святые иконы и святые сосуды и книги и ризы и братство кормити и пойти и одевати и обувати и иные всякие нужи исполняти, и нищим и странным и мимо ходящим давати и кормити".

В противовес Нилу Сорскому Иосиф Волоцкий считал, что монастырское имущество не может препятствовать монахам достичь вечного спасения. Это доказывают примером своей жизни такие подвижники русской церкви, как Афанасий Афонский, Антоний и Феодосии Печерские, и многие другие начальники монастырей, обладавших большими материальными богатствами. Бывают, правда, иноки, которые увлекаются любостяжательностью, признавал Иосиф, но из-за этих немногих, не умеющих правильно пользоваться достоянием своих обителей, было бы несправедливо, говорил он, отнимать имущество у всех монастырей.

Понимание Иосифом Волоцким нестяжательства носило сугубо прагматический характер. Это свойство было присуще и всему его политическому учению. Литературное творчество Иосифа являлось в сущности своей продолжением его практической деятельности. Эволюция его политических взглядов была во многом следствием тех перемен, которые происходили в его социальном положении, в его действительных взаимоотношениях с князьями и церковными иерархами.

Среди написанных Иосифом Волоцким произведений основную массу составляют послания, сказания и слова, посвященные разоблачению так называемой "ереси жидовствующих". Значительная часть этих произведений, написанных в течение 1493-1511 гг., была объединена их автором в особую книгу. Сам Иосиф не дал своему труду названия и обозначал его просто "книга", но впоследствии этот труд стал именоваться как "Просветитель, или обличение ереси жидовствующих". Краткая редакция данной книги была составлена около 1504 г. Она открывается "Сказанием о появившейся ереси новгородских еретиков", за которым следуют 11 "Слов на ересь новгородских еретиков". В пространной редакции "Просветителя", составленной в 1510-1511 гг., помимо "Сказания", содержится 16 "Слов".

Второе место по своему объему в литературном наследии Иосифа Волоцкого занимают произведения, посвященные внутреннему устройству монастырей и монашескому быту. Среди них необходимо выделить прежде всего монастырский устав - так называемую Духовную грамоту, наказ одному старцу о соблюдении монастырского устава, два послания к какому-то боярину или князю о его холопе, постригшемся в монахи, две грамоты к великому князю Василию III о передаче Иосифо-Волоколамского монастыря под его защиту.

Третью часть литературного наследия Иосифа Волоцкого составляют его послания к различным влиятельным людям - великому князю Василию III, митрополиту Симону, окольничему Ивана III Б. В. Кутузову, боярину И. И. Третьякову-Ховрину и другим - с просьбами о защите, оправдании своей позиции в конфликте с архиепископом Новгородским Серапионом и т.п.

Наконец, в четвертую группу сочинений Иосифа Волоцкого необходимо выделить его послания, содержащие в себе духовные советы и наставления мирянам. Это прежде всего два послания к брату великого князя Василия III Дмитровскому князю Юрию Ивановичу, а также послание к какому-то боярину о миловании рабов и др.

Все вышеуказанные произведения Иосифа Волоцкого имеют религиозную и церковную тематику. Однако в условиях средневекового общества многое из того, что связано с религией и церковью, неизбежно приобретало политическое значение. В случае с Иосифом Волоцким действие этой закономерности усиливалось еще и целым рядом обстоятельств, сопровождавших его церковную деятельность. С 1493 г. и до конца своей жизни Иосиф вел бескомпромиссную борьбу с так называемой "ересью жидовствующих". Кроме того, в течение нескольких лет он находился в конфликте с Волоколамским удельным князем и архиепископом Новгородским Серапионом по поводу статуса своего монастыря. Большая часть сочинений Иосифа Волоцкого была написана в связи с этой борьбой и конфликтами. И именно в них изложены основные положения его политического учения. Иосиф Волоцкий сознавал, что эффективная борьба с "ересью жидовствующих" и разрешение конфликтов по поводу статуса его монастыря невозможны без содействия верховной государственной власти. Стремление обеспечить себе поддержку со стороны последней и заставляло его говорить о сущности и функциях великокняжеской власти, об обязанностях великого князя, о взаимоотношениях светской и церковной властей и т.п.

Характерной особенностью литературных творений Иосифа Волоцкого является широкое использование в них цитат из Священного писания и сочинений авторитетных христианских писателей. Главное его произведение - "Просветитель" - почти сплошь состоит из чужих высказываний. В связи с этим среди исследователей творчества Иосифа Волоцкого существует мнение о том, что он был простым компилятором, а не самостоятельным мыслителем. Однако на самом деле Иосиф всего-навсего следовал традиционной для христианской литературы манере изложения мыслей с помощью цитат из авторитетных источников. В своем литературном творчестве он был подобен строителю, который из чужих кирпичей возводит здание, предстающее в конечном итоге в качестве его собственного, оригинального творения.

Истинный смысл политико-правового учения Иосифа Волоцкого нельзя понять, не уяснив сути борьбы этого церковного деятеля против "ереси жидовствующих" и подоплеки его конфликтов с Волоколамским удельным князем Федором и архиепископом Новгородским Серапионом.

"Ересью жидовствующих" Иосиф называл еретическое движение, возникшее в Новгороде в 70-х гг. XV в. В 80-е гг. того же столетия оно распространилось и на Москву, где его проводниками становятся такие видные люди, как архимандрит Симонова монастыря Зосима (в 1490-1494 гг. - Митрополит Московский и Всея Руси), дьяк Федор Курицын, невестка Ивана III Елена Волошанка, ее сын и внук великого князя Дмитрий. Первым обнаружил эту ересь архиепископ Новгородский Геннадий. Как явствует из текста одного из писем Геннадия, в 1487 г. ему сделалось известным, что некоторые из новгородских священнослужителей "хулили... Иисуса Христа", "молились по-жидовски", "недостойно служили литургию" и т.д. Одновременно он узнал, что эта ересь распространилась "не токмо в градех, но и по селам". Новгородский архиепископ немедленно обращается с сообщением о появлении опасной ереси к иерархам русской православной церкви, а также к великому князю Ивану III. Так начинается борьба против указанного еретического движения, в которую с 1492 г. активно вступает Иосиф Волоцкий.

Летописи сохранили мало сведений о "ереси жидовствующих". Немного дошло до нас и сочинений самих еретиков. Поэтому судить о содержании данной ереси мы можем большей частью на основании того, что писали борцы против нее, т.е. главным образом по тексту сочинения Иосифа Волоцкого "Просветитель". Конечно, по отношению к ереси это сочинение - источник тенденциозный. Тем не менее, многое из того, что в нем сказано, подтверждается рядом других источников и позволяет сделать некоторые важные для нас выводы.

Согласно "Просветителю" ересь была привезена на Русь из Литовского княжества "жидовином Схарией", прибывшим в 1470 г. в Новгород в свите Литовского князя Михаила Олельковича. Схария совратил в ересь новгородских попов Дионисия и Алексия. Последние стали совращать других новгородцев. В помощь к названным еретикам вскоре прибыли из Литвы еще два соплеменника Схарии - Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш. Так впервые с момента принятия Русью христианства в русском обществе зародилось еретическое движение.

Рассказ о Схарии не был выдумкой Иосифа Волоцкого: о посещении этим иудеем Новгорода говорят многие источники. В 1490 г., т.е. еще до Иосифа, о роли Схарии в зарождении "ереси жидовствующих" писал в одном из своих посланий архиепископ Новгородский Геннадий. Он же первым заговорил и об иудейском характере рассматриваемой ереси. Причем за три года до того, как написал о Схарии.

По сообщению Иосифа Волоцкого, еретики учили: 1) истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни Святого Духа, т.е. нет Пресвятой Троицы; 2) истинный Христос, или обетованный Мессия, еще не пришел и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки; 3) Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, воплотившийся и истинный Мессия, но является простым человеком, распятым иудеями, умершим и истлевшим в гробу; 4) потому должно принимать веру иудейскую как истинную, данную Самим Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную человеком.

Уже из этого описания сути "ереси жидовствующих" очевидно что Иосиф Волоцкий видел в ней не простую ересь, а полное отступление от христианской веры. Такую оценку "ереси жидовствующих" он прямо давал в послании Нифонту Суздальскому, датируемом 1492-1494 гг. Нижеследующие строки из этого послания, в которых Иосиф описывает видящееся ему состояние духовной жизни русского общества, представляют, в сущности, исходную позицию его политико-правовой концепции, т.е. факты русской действительности, задававшие его мыслям совершенно определенное направление. "Се ныне уже прииде отступление: отступиша убо мнози от православныя и непорочныя христовы веры и жидовствуют втайне. - пишет Иосиф. - Иже преже ниже слухом слышася, ныне и в домех, и на путех, и на тръжищих иноци и мирьстии и вси сомнятся, вси о вере пытают, и не от пророк, ни от апостол, ниже от святых отець, но от еретиков и от оступников христовых, и от проклятых на соборе, от протопоповых детей, и его зятя, и от учеников, и с ними дружаться, и пиют и ядять, учятся от них жидовству, и от самого того сатанина сосуда и дияволова, митрополита, не выходят и спят у него. Поистине, приде отступление: отступиша бо человеци от истинны и от правды, отступиша братолюбиа ит нищелюбиа, отступиша целомудриа и чистоты".

Иосиф Волоцкий усматривал в "ереси жидовствующих" опаснейшую угрозу нравственным устоям русского общества, распад которых неминуемо влек за собой его гибель.

Эта оценка Иосифом Волоцким рассматриваемой ереси содержалась и в самом ее названии "ересь жидовствующих". Данное название вряд ли отражало реальное содержание ереси. Сохранившиеся сочинения еретиков не подтверждают того, что они обратились в иудаизм. Судя по текстам этих сочинений, еретики действительно отвергали институт монашества, негативно относились к монастырям, отрицали христианские постулаты, не принимали многих важных христианских обрядов (например, отлучали себя от причастия, не видели смысла в молитвах по усопшим, обращали службу не к Иисусу Христу, а к Богу-Отцу и т.п.). Однако у нас нет серьезных оснований для вывода о том, что идеологи "ереси жидовствующих", отступив от христианства, впали в иудаизм. То, к чему они пришли, было верованием особого рода.

Называя рассматриваемую ересь "ересью жидовствующих", Иосиф Волоцкий следовал тем самым утвердившейся еще в Византии в первой трети VIII в. традиции христианской литературы обозначать опасные для христианской религии и церкви явления как иудейские. Так, Герман, патриарх Константинопольский, в 715- 730 гг. в своем произведении "О ересях и соборах" объяснял все антихристианские ереси происками "евреев" или ошибками язычников. Этот взгляд на происхождение и сущность ереси был развит во второй половине VIII в. другим византийским церковным деятелем - Иоанном Дамаскиным, сочинения которого были хорошо известны на Руси. На одном из соборов восточных епископов Иоанн Дамаскин подверг византийского императора-еретика Льва Исавра следующей анафеме, отражавшей его понимание ереси: "Первозлейшему иконоборцу, паче же христоборцу зверю зловредному, прельщенному от двух псов евреев, демонскому слуге, богопротивному ратнику Божия церкви, мучителю, а не царю, Льву Исавренину и его лжепатриарху Анастасию, гонителю Христова стада, а не пастырю и с тайники их анафема". Приведенная анафема была хорошо известна на Руси. Текст ее во многом объясняет, почему архиепископ Геннадий и вслед за ним Иосиф Волоцкий приписывали происхождение новгородско-московской ереси проискам еврея Схарии. Чтобы убедить церковных деятелей в опасности данной ереси и в необходимости борьбы с ней, Геннадий с Иосифом должны были говорить на понятном для служителей православной церкви языке. Возникавшие в прошлом опасные для христианства ереси описывались в христианской литературе как "иудейские" и связывались с происками "евреев". Поэтому и новгородско-московскую ересь необходимо было для того, чтобы ее опасность стала очевидной, представить "ересью жидовствующих", происходящей от какого-нибудь "прельстителя-еврея". Еврей Схария был для архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого исключительно символической фигурой (пусть он и являлся скорее всего реальным лицом и действительно посещал в 1470 г. Новгород). В их представлении "ересь жидовствующих" была по своей социальной базе чисто русским явлением. Поэтому они и говорили о ереси не "жидов", а именно "жидовствующих". Тексты сочинений Иосифа Волоцкого показывают, что он не придавал термину "иудей" какого-либо этнического значения. "Кто же те еретики, которые злочестиво и несмысленно отвергают иноческое житие и иные божественные предания и заветы апостольской церкви?" - вопрошал Иосиф в 11-м Слове своего "Просветителя". И тут же давал ответ: "Это очевидные иудеи, подобные богомерзкому древнему их Копрониму, подобные и богомерзкому Алексею протопопу, Денису попу и Федору Курицыну, нынешним наставникам и учителям еретиков".

О том, что определения "иудейское" или "жидовское", а также слово "еврей" использовались в христианской литературе не только Византии, но и Руси в качестве символов негативной оценки того или иного явления, а не для обозначения принадлежности кого-либо к соответствующей религии и к этнической группе, свидетельствуют многие дошедшие до нас письменные памятники XV-XVII вв. К примеру, "Сборник Ефросина", датируемый XV в., выдвигает обвинения против латинян (католиков), употребляя следующие слова: "Иже убо опресноком служат божественную службу Христову яве яко иудействуют и еврейскую службу служат...". В "Исповедании Игнатия Соловецкого" - произведении русской старообрядческой литературы второй половины XVII в. - "жидовской" называется... ортодоксальная русская православная церковь! Обращаясь к иерархам последней, Игнатий утверждает, что они не архиереи, а богохульники и богоотступники, возводящие ложь на святых отцов христианской церкви. "А вы ныне смели дерзнути составити лукавую сонмицу на Христа-света, - заявляет он, - новую, жидовскую, иже не повелеша святии отцы". Обвинения, которые выдвигались Иосифом Волоцким против новгородско-московских еретиков, повторяются Игнатием Соловецким почти буквально. "Точию разве вы ныне сущим жидовским обрезанием обрезаны, а не крещены", - укоряет он иерархов-ортодоксов. И как приговор - заявление: "Оставили мы вашу еретическую церковь... жидовскую".

В свете подобных примеров неудивительным покажется тот факт, что обвинения в "жидовстве" выдвигались и против самого... Иосифа Волоцкого его противниками!

Среди противников Иосифа Волоцкого не было Нила Сорского. В научных трудах, посвященных духовной жизни русского общества конца XV - начала XVI в., нередко говорится о борьбе между этими двумя церковными деятелями. На самом деле борьбу против Иосифа вел Вассиан Косой, между собой боролись "иосифляне" и "нестяжатели", взгляды которых не во всем совпадали со взглядами Иосифа и Нила. Факты свидетельствуют, что при всех разногласиях по вопросам устройства монастырского общежития в главном Иосиф Волоцкий и Нил Сорский были едины, а именно: в оценке "ереси жидовствующих" как чрезвычайно опасного для русского общества и православной церкви движения. Около 1504 г. Нил Сорский переписал совместно с Нилом Полевым "Просветителя" Иосифа Волоцкого. Впоследствии он преподнес созданный в результате этого парадный список данного произведения в дар Иосифо-Волоколамскому монастырю.

Особо опасной для православия и, следовательно, духовных устоев русского общества "ересь жидовствующих" должна была представляться, помимо прочего, еще и потому, что захватила сознание не только многих рядовых священнослужителей, но и высших иерархов русской церкви, а также влиятельных государственных деятелей и даже членов семьи Ивана III, в том числе его внука Дмитрия, бывшего с февраля 1498 г. до марта 1499 г. официальным наследником великокняжеского престола. Отчасти ересь увлекла и самого великого князя. В дошедшем до нас "Послании вельможе Иоанну о смерти князя", автором которого считается Иосиф Волоцкий, кроме обвинений Ивана III в убийстве своих братьев - удельных князей, боровшихся с ересью, содержится прямой намек на то, что этот Московский государь потворствовал еретикам. "Где бо уши, иже ни слышати хотящая еретическая развратна преданиа?" - обращается автор послания к Ивану III. Практические действия великого князя, направленные на ослабление монастырей, воспринимались Иосифом Волоцким как дополнительное доказательство того что князь подпал под влияние "ереси жидовствующих".

Подобные факты побуждали Иосифа обратиться к размышлениям о государственной власти. В том же направлении толкал его мысль и ход борьбы против "ереси жидовствующих". Вплоть до 1503 г. эта борьба шла трудно. Специальный церковный Собор против еретиков, состоявшийся в октябре 1490 г., осудил за приверженность к "ереси жидовствующих" нескольких рядовых священнослужителей на низвержение из сана и заточение, оставив в неприкосновенности главных ее идеологов. Поэтому указанная ересь продолжала распространяться. Только в конце 1503 г., после того как состоялась личная беседа Иосифа Волоцкого с Иваном III о еретиках, положение изменилось. В декабре 1504 г. церковный Собор осуждает главных на то время еретиков на смертную казнь. Невестка же Ивана III Елена Волошанка и ее сын Дмитрий еще в 1502 г. были посажены в темницу.

Решающий перелом в борьбе против "ереси жидовствующих" произошел в результате изменения отношения к ней Московского государя. Иосиф сознавал это, как никто другой. Потому что именно он своими посланиями и беседой с Иваном III окончательно убедил великого князя в опасности для Руси данной ереси.

Главный вывод, который вытекал из вышеприведенных фактов, был очевиден: в условиях, сложившихся к началу XVI в. в Московии, судьба православной веры и церкви в огромной степени зависела от характера верховной государственной власти и от того, как эта власть будет действовать. Сделав на основании своего жизненного опыта этот вывод, Иосиф Волоцкий постепенно выработал и собственное представление о том, какой должна быть данная власть, - свой политический идеал.

Этот идеал он, без сомнения, стремился осуществить на практике. Поэтому и обращался к великим князьям Ивану III и Василию III с посланиями, в которых пытался внушить им соответствующие воззрения на их власть, ее сущность, функции и т.п.

В научной литературе, посвященной Иосифу Волоцкому, распространено мнение, что он проповедовал приоритет государственной власти над церковной, отдавал церковь государству, был идеологом самодержавия и т.д. Данное мнение проистекает из очень поверхностного знакомства с произведениями Иосифа Волоцкого и не учитывает фактов его биографии. Иосиф был церковным деятелем и всю свою сознательную жизнь отстаивал независимость церкви, незыблемость ее идеологических догматов. Все его конфликты с великими и удельными князьями проистекали из посягательств последних на независимость его монастыря. Когда же архиепископ Новгородский Серапион поддержал удельного князя Федора в его стремлении полностью подчинить Иосифо-Волоколамский монастырь своим корыстным интересам, Иосиф Волоцкий выступил и против возвышавшегося над ним в церковной иерархии лица.

Отстаивая независимость церковной организации, Иосиф не считал, однако, что государственная власть должна быть поставлена на службу церкви. Его представление о взаимоотношениях государства и церкви не укладывалось ни в принцип "царство выше священства", ни в прямо противоположный ему тезис "священство выше царства".

В своих посланиях Иосиф Волоцкой горячо проповедовал идею божественного происхождения верховной государственной власти. От Бога цари принимают скипетр царствия, от Бога получают в управление государство. "Сего ради слышите, Царие и Князи, и разумейте, - восклицал Иосиф, - яко от Бога дана бысть держава вам. Вас бо Бог в Себе место избра на земли и на Свой престол вознес посади, милость и живот положи у вас". При этом он отмечал, что сам носитель Богом данной царской власти остается подобным другим людям. "Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властию же подобен есть Вышнему Богу".

Признавая в своих сочинениях христианскую истину о том, что Богом устроена всякая власть, Иосиф все же не признавал божественного характера власти русских удельных князей. Это можно понять из следующего его признания: "И яз бил челом тому Государю, который не точию Князю Феодору Борисовичу да архиепископу Серапиону, да всем нам общий Государь, - ино всеа Рускиа земля Государем Государь, которого Господь Бог устроил в Свое место и посадил на царском престоле...".

Провозглашая власть Московского государя божественной по своему источнику, Иосиф Волоцкий не просто возвышал великого князя над удельными князьями. Он наделял великокняжескую власть особой сущностью, принципиально отличной от сущности любой другой светской власти. По словам Иосифа, Бог, посадив государя всей Русской земли на царский престол, "и суд и милость предаст ему и церковное и монастырское и всего православнаго христианства всея Русския земля власть и попечение вручил ему".

Таким образом, Иосиф Волоцкий придавал верховной государственной власти на Руси, светской по своей сущности, церковный характер.

В этом оцерковливании государственной власти он заходил настолько далеко, что смешивал светские законы с сугубо религиозными, христианскими установлениями. Данное смешение он следующим образом пояснял в своем "Просветителе": "Если святые отцы, бывшие на вселенских и поместных соборах и наставляемые святым и животворящим духом, расположили божественные правила, и законы, и слова святых отцов, и святые заповеди, которые от уст самого господа, то сами же святые отцы соединили в древности со всем этим и гражданские законы". В качестве примера Иосиф приводил "Номоканон", где, по его словам, "весьма сильно перемешались по божьему промыслу божественные правила с заповедями господними и изложенными святыми отцами, а также с самими гражданскими законами".

Провозглашение власти Московского государя божественной по своему источнику и придание этой светской власти характера власти церковной совсем не означало, что Иосиф Волоцкий был сторонником неограниченной абсолютной монархии, стоящей над церковью. Напротив, все это ограничивало ее произвол достаточно строгими рамками. Данные рамки не сводились к нормам светского закона, они имели еще и религиозно-нравственное наполнение. Более того, пределы осуществления верховной государственной власти в русском обществе мыслились Иосифом Волоцким не столько правовыми, сколько религиозно-нравственными.

Заявляя, что "от вышнея Божия десницы поставлен еси Самодержец и Государь всея Руси", Иосиф одновременно подчеркивал: "Глаголет бо Господь Бог пророком: аз воздвигох тя с правдою царя и приях тя за руку и укрепих тя" (курсив наш. - В. Т.). То есть царь ставится Богом на престол не один, а "с правдою". Он не просто царь, а держатель "правды" - высокого, Богом освященного, нравственного начала в общественной жизни.

Царь есть Божий слуга, утверждал Иосиф. Бог ставит его на царство, возвышает над всеми не для удовлетворения своих эгоистических желаний, но для исполнения особо важной для человеческого общества миссии.

В своих посланиях Московским государям Иосиф Волоцкий подробно разъясняет, в чем заключается эта миссия. "Вам же подобает, - пишет он, - приемши от Вышняго повеления правления человеческого рода, Православным Государем Царем и Князем не токмо о своих пещися и своего точию жития правити, но и все обладаемое от треволнения спасти и соблюдати стадо его от волков невредимо, и боятися серпа небеснаго и не давати воля злотворящим человеком, иже душу с телом погубляющим, скверные, глаголю, и злочестивые еретики". В другом месте: "Да не будете волцы в пастырей место стаду Христову, и предадите стада Христова зверем на расхищение, еже есть июдеем и еллином, и еретиком и отступником, и всем неверным... Подобает Царем и Князем всяко тщание о благочестии имети и сущих под ним от треволнения спасати душевнаго и телеснаго".

Таким образом, Русский государь - это, в представлении Иосифа Волоцкого, прежде всего хранитель православно-нравственных устоев общества, защитник его от всякого вреда душевного и телесного, от разлагающего воздействия злочестивых еретиков.

С еретиками и вероотступниками, т.е. губителями души, государственная власть, считал Иосиф, должна поступать так же, как с убийцами - губителями тела, а именно: казнить их. Доказательству этого положения он посвятил отдельное сочинение, вошедшее в "Просветитель" в качестве 13-го слова. Его полное название дает вполне ясное представление о его содержании - "Слово против ереси новгородских еретиков, утверждающих, что не следует осуждать ни еретика, ни вероотступника". Здесь же дано рассуждение, по божественному писанию, о том, что еретика и вероотступника не только осуждать, но и проклинать следует, а царям и князьям и судьям надлежит отправлять их в заточение и подвергать жестоким казням. Таким образом, и в данном случае Иосиф Волоцкий возлагал на государственную власть церковную по своей сущности функцию.

С точки зрения Иосифа Волоцкого идеальный государь - это человек непорочный, как ангел; блюститель законности и справедливого суда; творящий суд, не боясь сильных мира сего; не берущий взяток, не уповающий на ложь, не желающий восхвалений. "Праведный же Царь или Князь, - заявлял Иосиф, - ангельский и святительский имать чин, аще сохранит закон и суд и правду, и не обинется лица сильнаго на суде, ниже приимет мзды, ни уповает на неправду, и на восхищение не желает".

В полном соответствии с канонами православия русский государь должен выказывать милость к людям. "Аще то сердце немилость покажет к человеком, ихже ради Христос кровь Свою излия, - пишет Иосиф, - скоро и страшно прииде на того испытание и ярость Господня на нем неисцельна".

Повествуя о священной миссии русского государя, о его Богом установленных обязанностях, о необходимых для исполнения этой миссии человеческих качествах, Иосиф Волоцкий вполне допускал возможность того, что человек, волей Бога посаженный на царский престол, окажется недостойным своей миссии и неспособным выполнять Богом предписанные ему обязанности. Поэтому, настаивая на необходимости выказывать властям покорность и послушание ("вздавати властем покорение и послушание"), Иосиф отмечал, что следует поклоняться им и служить телом, а не душою, и воздавать им царскую честь, а не божественную ("подобае тем поклонятися и служити телесне, а не душевне, и вздавати им црьскую честь, а не божественную").

Такая служба, оставляя свободной душу, позволяла легко отказаться от повиновения властителю, не исполняющему предначертанной ему Богом миссии, предающему христианские заветы, причиняющему людям зло. Иосиф Волоцкий прямо призывал не повиноваться такому нечестивому властителю. "Аще ли же есть царь, над человеки црьствуя, над собоюже имеет царьствующа скверныа страсти и грехи, сребролюбие же и гнев, лукавьство и неправду, гордость и ярость, злеиши же всех, неверие и хулу, таковый царь не божий слуга, но диаволь, и не царь, но мучитель. Таковаго царя, лукавьства его ради, не наречет царем Господь Наш Исус Христос, но лисом... И ты убо таковаго царя, или князя да не послушаеши, на нечестие и лукавьство приводяща тя, аще мучит, аще смертию претит. Сему свидетельствуют пророци и апостоли, и вси мученици, иже от нечестивых царей убиени быша и поведению их не покоришися Сице подобает служить царем и князем".

Особенно опасным для Русского государства Иосиф Волоцкий считал захват верховной власти в русском обществе иноплеменниками. "Уже да не вскочит чюжий посетитель на стадо Христово, -- молил он в, одном из своих сочинений, - да не сядет уже к тому от иного племени на престоле Русского Царствия и да не преложит пределов, иже установлени суть от прежних наших Государей православных, но да будет якоже и ныне".

Из содержания других сочинений Иосифа можно сделать вывод, что под указанными пределами, установленными прежними русскими православными государями, он подразумевал прежде всего гарантии неприкосновенности церквей и монастырей. "А того ни в древних царех, ни в князех православных, ни в тамошних странах, ниже а нашей Рустей земли, - отмечал Иосиф в одном из своих посланий, - не бывало, что церкви божия и монастыри грабити... Иже аще кто явится... граблением и насилием отъимая... даемое Христови... повелевает наша власть тех огнем съжещи, дом же их святым божиим церквам вдати, их же обидеша... Аще ли и самый венецьносящей тоя ж вины последовати начнут... да будут прокляти в сии век и в будущий".

Придавая власти Русского государя церковный характер, Иосиф Волоцкий полагал при этом, что государь не волен распоряжаться имуществом церквей и монастырей.

В концентрированном виде представление Иосифа Волоцкого о существе верховной государственной власти в русском обществе, ее предназначении хорошо отражают следующие строки из написанного им "Похвального слова Великому Князю Василию": "Уже к тому да не сетуем, уже к тому да не стужаем Божией славе, уже к тому да мятемся мыслию глаголя: кто потом удержит хоругви Русского Царствия, кто да соблюдет православных исполнение, кто поборет на безумныя, кто да уставит языческое стремление, кто да посрамит еретическое гнилословие, кто да управит исконное в отечестве его любопренное и гордынное о благородстве мятежное шатание".

Примечательна в приведенных строках Иосифа Волоцкого и явно выраженная тревога за будущее Руси. Что вызывало в нем эту тревогу? Понимал ли Иосиф, что историческая судьба Русского государства возложила с его помощью на царя русского слишком тяжелую ношу, которую простой смертный, даже и обрамленный венцом Божественной власти, нести не в силах?

Иосиф Волоцкий (1440-1515) входит в плеяду самых выдаю­щихся деятелей и идеологов русской православной церкви за всю ее историю. Его активная деятельность пришлась на последнюю треть XV - начало XVI в., т. е. на время, когда шел процесс станов­ления политической системы и официальной идеологии Московского государства. И он сыграл в этом процессе огромную роль. Практи­ческие усилия Иосифа Волоцкого и его последователей - иосиф­лян - во многом определили характер внутренней организации русской православной церкви, место последней в политической си­стеме Московии, взаимоотношения церкви с верховной государствен­ной властью. Сформулированные же Иосифом Волоцким теорети­ческие положения, касающиеся сущности и функций верховной государственной власти, легли в основание официальной полити­ческой идеологии русского общества XVI-XVII вв.

Родился Иосиф Волоцкий в 1440 г. неподалеку от Волоколамска в небогатой дворянской семье Саниных. От рождения носил имя Иван. С восьмилетнего возраста и до самой смерти его жизнь была связана с монастырями. Именно в монастыре (в Волоколамском Крестовоздвиженском) он получил первоначальное образование, в монастыре (в Волоколамском Пречистой Богородицы) прошла его юность. В 1460 г. в Боровской монастырской обители старца Паф-нутия Иван Санин принял монашеский постриг и с этих пор стал зваться Иосифом.

18 лет своей жизни отдал Иосиф Волоцкий монастырю Паф-нутия Боровского. Эти годы были решающими в формировании его мировоззрения. Постоянное общение со старцем Пафнутием, славив­шимся своей образованностью, а также чтение книг из богатой мо­настырской библиотеки позволили Иосифу приобрести широкие познания в христианском богословии. В 1479 г. Иосиф направился в Волоколамск к родному брату Ивана III удельному князю Борису Васильевичу, испросил у него землю для нового монастыря и, по­лучив место в 13 верстах от города, заложил новую обитель. Так возник один из самых могущественных монастырей Московии - Иосифо-Волоколамский мона

В 1507 г. Иосиф Волоцкий, спасая свой монастырь от разорения со стороны волоколамского удельного князя Федора (сына князя Бориса Васильевича), передал его под покровительство великого князя Василия III. Иосифо-Волоколамский монастырь стал непос­редственно служить политике верховной государственной власти. Одновременно он получил возможность использовать эту власть и для защиты собственных интересов.

Смерть Иосифа Волоцкого, последовавшая в 1515 г., не поко­лебала позиций его монастыря. Напротив, роль последнего в обще­ственно-политической и культурной жизни Московии в дальней­шем даже возросла.

Иосифо-Волоколамский монастырь, безусловно, относится к числу наиболее выдающихся созданий Иосифа Волоцкого. Внутрен­нее устройство этой обители, характер ее взаимоотношений с кня­жеской властью воплотили многое из его мировоззрения.

В организации монастыря, в частности, достаточно четко от­разилось понимание Иосифом Волоцким такого явления, как нестя­жательство. В отличие от Нила Сорского, распространявшего нестя­жательство как на личную жизнь монахов, так и на их монастыр­ское общежитие, Иосиф полагал, что нестяжательной, т. е. свобод­ной от обладания имуществом, должна быть только Личная жизнь Монахов. Что же касается Монастыря в целом, То ему, по мнению Иосифа, обладание землями, селами, деньгами и другим имуще­ством не только не возбраняется, но и жизненно необходимо. Во-первых, Для того, чтобы обеспечить средствами существования монастырских служителей и материальными атрибутами богослу­жение в храмах. Во-вторых, Дабы иметь возможность оказывать помощь странникам, нищим, больным, монастыри должны прини­мать дарения сел и денежных средств - "вклады по душе".

В противовес Нилу Сорскому Иосиф Волоцкий считал, что мо­настырское имущество не может препятствовать монахам дости­гать вечного спасения. Бывают, правда, иноки, которые увлекают­ся любостяжательностью, признавал Иосиф, но из-за этих немно­гих, не умеющих правильно пользоваться достоянием своих обите­лей, было бы несправедливо, говорил он, отнимать имущество у всех монастырей.

Понимание Иосифом Волоцким нестяжательства носило сугубо прагматический характер. Это свойство было присуще и всему его политическому учению. Литературное творчество Иосифа являлось в сущности своей продолжением его практической деятельности. Эволюция его политических взглядов была во многом следствием тех перемен, которые происходили в его социальном положении, в его действительных взаимоотношениях с князьями и церковными иерархами.

Среди написанных Иосифом Волоцким произведений основную массу составляют послания, сказания и слова, посвященные разоб­лачению так называемой "ереси жидовствующих". Значительная часть этих произведений, написанных в течение 1493-1511 гг., была объединена их автором в особую книгу. Впоследствии этот труд стал именоваться "Просветитель, или обличение ереси жидовству-ющих". Краткая редакция данной книги открывается "Сказанием о появившейся ереси новгородских еретиков", за которым следуют одиннадцать "Слов на ересь новгородских еретиков". В простран­ной редакции "Просветителя", составленной в 1510-1511 гг., по­мимо "Сказания", содержится шестнадцать "Слов".

Второе место по своему объему в литературном наследии Иосифа Волоцкого занимают произведения, посвященные внутреннему ус­тройству монастырей и монашескому быту.

Третью часть литературного наследия Иосифа Волоцкого сос­тавляют его послания к различным влиятельным людям - великому князю Василию III, митрополиту Симону, окольничему Ивана III Б. В. Кутузову, боярину И. И. Третьякову-Ховрину и другим - с просьбами о защите, оправдании своей позиции в конфликте с ар­хиепископом Новгородским Серапионом и т. п.

Наконец, в четвертую группу сочинений Иосифа Волоцкого не­обходимо выделить его послания, содержащие в себе духовные со­веты и наставления мирянам. Это прежде всего два послания к брату великого князя Василия III Дмитровскому князю Юрию Ивановичу, а также послание к какому-то боярину о миловании рабов и др.

Все вышеуказанные произведения Иосифа Волоцкого имеют религиозную и церковную тематику. Однако в условиях средневе­кового общества многое из того, что связано с религией и церко­вью, неизбежно приобретало политическое значение. В случае с Иосифом Волоцким действие этой закономерности усиливалось еще и целым рядом обстоятельств, сопровождавших его церковную дея­тельность. С 1493 г. и до конца своей жизни Иосиф вел бескомпро­миссную борьбу с так называемой "ересью жидовствующих". Кро­ме того, в течение нескольких лет он находился в конфликте с Волоколамским удельным князем и архиепископом Новгородским Серапионом по поводу статуса своего монастыря. Большая часть сочинений Иосифа Волоцкого была написана в связи с этой борьбой и конфликтами. И именно в них изложены основные положе­ния его политического учения. Иосиф Волоцкий сознавал, что эф­фективная борьба с "ересью жидовствующих" и разрешение конф­ликтов по поводу статуса его монастыря невозможны без содей­ствия верховной государственной власти. Стремление обеспечить себе поддержку со стороны последней и заставляло его говорить о сущности и функциях великокняжеской власти, об обязанностях великого князя, о взаимоотношениях светской и церковной властей и т. п.

Характерной особенностью литературных творений Иосифа Волоцкого является широкое использование в них цитат из Священ­ного писания и сочинений авторитетных христианских писателей. Главное его произведение - "Просветитель" - почти сплошь со­стоит из чужих высказываний. В связи с этим среди исследовате­лей творчества Иосифа Волоцкого существует мнение о том, что он был простым компилятором, а не самостоятельным мыслителем. Однако на самом деле Иосиф всего-навсего следовал традиционной для христианской литературы манере изложения мыслей с помо­щью цитат из авторитетных источников. В своем литературном творчестве он был подобен строителю, который из чужих кирпи­чей возводит здание, предстающее в конечном итоге в качестве его собственного, оригинального творения.

Истинный смысл политико-правового учения Иосифа Волоцко-го нельзя понять, не уяснив сути борьбы этого церковного деятеля против "ереси жидовствующих" и подоплеки его конфликтов с Во­локоламским удельным князем Федором и архиепископом Новгород­ским Серапионом.

"Ересью жидовствующих" Иосиф называл еретическое движе­ние, возникшее в Новгороде в 70-х годах XV в. В 80-е годы того же столетия оно распространилось и на Москву, где его проводниками стали такие видные люди, как архимандрит Симонова монастыря Зосима (в 1490-1494 гг. - Митрополит Московский и Всея Руси), дьяк Федор Курицын, невестка Ивана III Елена Волошанка, ее сын и внук великого князя - Дмитрий. Первым обнаружил эту ересь архиепископ Новгородский Геннадий. Как явствует из текста одно­го из писем Геннадия, в 1487 г. ему сделалось известным, что некото­рые из новгородских священнослужителей "хулили... Иисуса Хрис­та", "молились по-жидовски", "недостойно служили литургию" и т. д. Одновременно он узнал, что эта ересь распространилась "не токмо в градех, но и по селам". Новгородский архиепископ немед­ленно обратился с сообщением о появлении опасной ереси к иерар­хам русской православной церкви, а также к великому князю Ива­ну III. Так началась борьба против указанного еретического дви­жения, в которую с 1492 г. активно вступил Иосиф Волоцкий.

Летописи сохранили мало сведений о "ереси жидовствующих". Немного дошло до нас и сочинений самих еретиков. Поэтому су­дить о содержании данной ереси мы можем большей частью на основании того, что писали борцы против нее, т. е. главным образом по тексту сочинения Иосифа Волоцкого "Просветитель".

Согласно "Просветителю" ересь была привезена на Русь из Ли­товского княжества "жидовином Схарией", прибывшим в 1470 г. в Новгород в свите Литовского князя Михаила Олельковича. Схария совратил в ересь новгородских попов Дионисия и Алексия. Послед­ние стали совращать других новгородцев. В помощь к названным еретикам вскоре прибыли из Литвы еще два соплеменника Схарии - Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш. Так впервые с момента принятия Русью христианства в русском обществе заро­дилось еретическое движение.

Рассказ о Схарии не был выдумкой Иосифа Волоцкого: о посе­щении этим иудеем Новгорода говорят многие источники. В 1490 г., т. е. еще до Иосифа, о роли Схарии в зарождении "ереси жидовству-ющих" писал в одном из своих посланий архиепископ Новгород­ский Геннадий. Он же первым заговорил и об иудейском характере рассматриваемой ереси. Причем за три года до того, как написал о Схарии.

По сообщению Иосифа Волоцкого, еретики учили: 1) истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни Святого Духа, т. е. нет Пресвя­той Троицы; 2) истинный Христос, или обетованный Мессия, еще не пришел и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки; 3) Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, воплотившийся и истинный Мессия, но является простым челове­ком, распятым иудеями, умершим и истлевшим в гробу; 4) потому должно принимать веру иудейскую как истинную, данную Самим Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную чело­веком.

Уже из этого описания сути "ереси жидовствующих" очевидно, что Иосиф Волоцкий видел в ней не простую ересь, а полное от­ступление от христианской веры.

Иосиф Волоцкий усматривал в "ереси жидовствующих" опас­нейшую угрозу нравственным устоям русского общества, распад которых неминуемо влек за собой его гибель.

Эта оценка Иосифом Волоцким указанной ереси содержалась и в самом ее названии "ересь жидовствующих". Данное название вряд ли отражало реальное содержание ереси. Сохранившиеся сочине­ния еретиков не подтверждают того, что они обратились в иуда­изм. Судя по текстам этих сочинений, еретики действительно от­вергали институт монашества, негативно относились к монастырям, отрицали христианские постулаты, не принимали многих важ­ных христианских обрядов (например, отлучали себя от причас­тия, не видели смысла в молитвах по усопшим, обращали службу не к Иисусу Христу, а к Богу-Отцу и т. п.). Однако у нас нет серь­езных оснований для вывода о том, что идеологи "ереси жидовствующих", отступив от христианства, впали в иудаизм. То, к чему они пришли, было верованием особого рода.

Называя рассматриваемую ересь "ересью жидовствующих", Иосиф Волоцкий следовал тем самым утвердившейся еще в Визан­тии в первой трети VIII в. традиции христианской литературы обозначать опасные для христианской религии и церкви явления как иудейские. Чтобы убедить церковных деятелей в опасности данной ереси и в необходимости борьбы с ней, Геннадий с Иосифом должны были говорить на понятном для служителей православной церкви языке. Возникавшие в прошлом опасные для христианства ереси описывались в христианской литературе как "иудейские" и связывались с происками "евреев". Поэтому и новгородско-москов-скую ересь необходимо было для того, чтобы ее опасность стала очевидной, представить "ересью жидовствующих", происходящей от какого-нибудь "прельстителя-еврея". Еврей Схария был для ар­хиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого исключительно симво­лической фигурой (пусть он и являлся скорее всего реальным ли­цом и действительно посещал в 1470 г. Новгород). В их представле­нии "ересь жидовствующих" была по своей социальной базе чисто русским явлением. Поэтому они и говорили о ереси не "жидов", а именно "жидовствующих". Тексты сочинений Иосифа Волоцкого показывают, что он не придавал термину "иудей" какого-либо эт­нического значения. "Кто же те еретики, которые злочестиво и несмысленно отвергают иноческое житие и иные божественные предания и заветы апостольской церкви?" - вопрошал Иосиф в одиннадцатом Слове своего "Просветителя". И тут же давал ответ: "Это очевидные иудеи, подобные богомерзкому древнему их Коп-рониму, подобные и богомерзкому Алексею протопопу, Денису попу и Федору Курицыну, нынешним наставникам и учителям ерети­ков".

О том, что определения "иудейское" или "жидовское", а также слово "еврей" использовались в христианской литературе не толь­ко Византии, но и Руси в качестве символов негативной оценки того или иного явления, а не для обозначения принадлежности кого-либо к соответствующей религии и к этнической группе, свидетельствуют многие дошедшие до нас письменные памятники XV-XVII вв. К примеру, "Сборник Ефросина", датируемый XV в., выдвигает обвинения против латинян (католиков), употребляя сле­дующие слова: "Иже убо опресноком служат божественную с лужбу Христову яве яко иудействуют и еврейскую службу служат...". В "Исповедании Игнатия Соловецкого" - произведении русской старообрядческой литературы второй половины XVII в. - "жидов­ской" называется... ортодоксальная русская православная церковь! Обращаясь к иерархам последней, Игнатий утверждает, что они не архиереи, а богохульники и богоотступники, возводящие ложь на святых отцов христианской церкви. "А вы ныне смели дерзнути составити лукавую сонмицу на Христа-света, - заявляет он, - новую, жидовскую, иже не повелеша святии отцы". Обвинения, ко­торые выдвигались Иосифом Волоцким против новгородско-мос-ковских еретиков, повторяются Игнатием Соловецким почти бук­вально. "Точию разве вы ныне сущим жидовским обрезанием обре­заны, а не крещены", - укоряет он иерархов-ортодоксов. И как приговор - заявление: "Оставили мы вашу еретическую церковь... жидовскую".

В свете подобных примеров неудивительным покажется тот факт, что обвинения в "жидовстве" выдвигались и против самого... Иосифа Волоцкого его противниками!

Среди противников Иосифа Волоцкого не было Нила Сорского. В научных трудах, посвященных духовной жизни русского обще­ства конца XV - начала XVI в., нередко говорится о борьбе между этими двумя церковными деятелями. На самом деле борьбу против Иосифа вел Вассиан Косой, между собой боролись "иосифляне" и "нестяжатели", взгляды которых не во всем совпадали со взгляда­ми Иосифа и Нила. Факты свидетельствуют, что при всех разно­гласиях по вопросам устройства монастырского общежития в глав­ном Иосиф Волоцкий и Нил Сорский были едины, а именно: в оценке "ереси жидовствующих" как чрезвычайно опасного для рус­ского общества и православной церкви движения. Около 1504 г Нил Сорский переписал совместно с Нилом Полевым "Просветите­ля" Иосифа Волоцкого. Впоследствии он преподнес созданный в результате этого парадный список данного произведения в дар Иосифо-Волоколамскому монастырю.

Особо опасной для православия и, следовательно, духовных ус­тоев русского общества "ересь жидовствующих" должна была пред­ставляться, помимо прочего, еще и потому, что захватила сознание не только многих рядовых священнослужителей, но и высших иерар­хов русской церкви, а также влиятельных государственных деяте­лей и даже членов семьи Ивана III, в том числе его внука Дмитрия, бывшего с февраля 1498 г. до марта 1499 г. официальным наслед­ником великокняжеского престола. Отчасти ересь увлекла и самого великого князя.

Подобные факты побуждали Иосифа обратиться к размыш­лениям о государственной власти. В том же направлении толкал его мысль и ход борьбы против "ереси жидовствующих". Вплоть до 1503 г. эта борьба шла трудно. Только в конце 1503 г., после того как состоялась личная беседа Иосифа Волоцкого с Иваном III о еретиках, положение изменилось. В декабре 1504 г. церковный Со­бор осудил главных на то время еретиков на смертную казнь. Не­вестка же Ивана III Елена Волошанка и ее сын Дмитрий еще в 1502 г. были посажены в темницу.

Решающий перелом в борьбе против "ереси жидовствующих" произошел в результате изменения отношения к ней Московского государя. Иосиф сознавал это, как никто другой. Потому что имен­но он своими посланиями и беседой с Иваном III окончательно убе­дил великого князя в опасности для Руси данной ереси.

Главный вывод, который вытекал из вышеприведенных фак­тов, был очевиден: в условиях, сложившихся к началу XVI в. в Московии, судьба православной веры и церкви в огромной степени зависела от характера верховной государственной власти и от то­го, как эта власть будет действовать. Сделав на основании своего жизненного опыта этот вывод, Иосиф Волоцкий постепенно выра­ботал и собственное представление о том, какой должна быть дан­ная власть, - свой политический идеал.

Этот идеал он, без сомнения, стремился осуществить на прак­тике. Поэтому и обращался к великим князьям Ивану III и Васи­лию III с посланиями, в которых пытался внушить им соответству­ющие воззрения на их власть, ее сущность, функции и т. п.

Отстаивая независимость церковной организации, Иосиф не считал, однако, что государственная власть должна быть поставле­на на службу церкви. Его представление о взаимоотношениях госу­дарства и церкви не укладывалось ни в принцип "царство выше священства", ни в прямо противоположный ему тезис "священство выше царства".

В своих посланиях Иосиф Волоцкий горячо проповедовал Идею божественного происхождения верховной государственной влас­ти. От Бога цари принимают скипетр царствия, от Бога получают в управление государство. "Сего ради слышите, Царие и Князи, и разумейте, - восклицал Иосиф, - яко от Бога дана бысть держа­ва вам. Вас бо Бог в Себе место избра на земли и на Свой престол вознес посади, милость и живот положи у вас". При этом он отме­чал, что сам носитель Богом данной царской власти остается подоб­ным другим людям. "Царь убо естеством подобен есть всем челове­ком, властию же подобен есть Вышнему Богу".

Признавая в своих сочинениях христианскую истину о том, что Богом устроена всякая власть, Иосиф все же не признавал боже­ственного характера власти русских Удельных Князей. Это можно понять из следующего его признания: "И яз бил челом тому Государю, который не точию Князю Феодору Борисовичу да архиепис­копу Серапиону, да всем нам общий Государь, - ино всеа Рускиа земля Государем Государь, которого Господь Бог устроил в Свое место и посадил на царском престоле...".

Провозглашая власть Московского государя божественной по своему источнику, Иосиф Волоцкий не просто возвышал великого князя над удельными князьями. Он наделял великокняжескую власть особой сущностью, принципиально отличной от сущности любой другой светской власти. По словам Иосифа, Бог, посадив государя всей Русской земли на царский престол, "и суд и милость предаст ему и церковное и монастырское и всего православнаго христианства всея Русския земля власть и попечение вручил ему".

Таким образом, Иосиф Волоцкий придавал верховной государ­ственной власти на Руси, светской по своей сущности, Церковный характер.

В этом оцерковливании государственной власти он заходил на­столько далеко, что Смешивал светские законы с сугубо религи­озными, христианскими установлениями. Данное смешение он следующим образом пояснял в своем "Просветителе": "Если свя­тые отцы, бывшие на вселенских и поместных соборах и наставля­емые святым и животворящим духом, расположили божественные правила, и законы, и слова святых отцов, и святые заповеди, кото­рые от уст самого господа, то сами же святые отцы соединили в древности со всем этим и гражданские законы". В качестве приме­ра Иосиф приводил "Номоканон", где, по его словам, "весьма силь­но перемешались по божьему промыслу божественные правила с заповедями господними и изложенными святыми отцами, а также с самими гражданскими законами".

Провозглашение власти Московского государя божественной по своему источнику и придание этой светской власти характера вла­сти церковной совсем не означало, что Иосиф Волоцкий был сто­ронником неограниченной абсолютной монархии, стоящей над цер­ковью. Напротив, все это ограничивало ее произвол достаточно стро­гими рамками. Данные рамки не сводились к нормам светского за­кона, они имели еще и религиозно-нравственное наполнение. Более того, пределы осуществления верховной государственной власти в русском обществе мыслились Иосифом Волоцким не Столько пра­вовыми, сколько религиозно-нравственными.

Заявляя, что "от вышнея Божия десницы поставлен еси Само­держец и Государь всея Руси", Иосиф одновременно подчеркивал: "Глаголет бо Господь Бог пророком: аз воздвигох тя с Правдою царя И приях тя за руку и укрепих тя" (курсив наш. - В. Т.). То есть царь ставится Богом на престол не один, а "с правдою". Он не просто царь, а Держатель "правды" - высокого, Богом освященно­го, нравственного начала в общественной жизни.

Царь есть Божий слуга, утверждал Иосиф. Бог ставит его на царство, возвышает над всеми не для удовлетворения своих эгоис­тических желаний, но для исполнения особо важной для человечес­кого общества миссии.

Русский государь - это, в представлении Иосифа Волоцкого, Прежде всего хранитель православно-нравственных устоев обще­ства, защитник его от всякого вреда душевного и телесного, от разлагающего воздействия злочестивых еретиков.

С Еретиками и вероотступниками, т. е. губителями души, госу­дарственная власть, считал Иосиф, должна поступать так же, как с убийцами - губителями тела, а именно: казнить их. Доказатель­ству этого положения он посвятил отдельное сочинение, вошедшее в "Просветитель" в качестве 13-го слова. Его полное название дает вполне ясное представление о его содержании - "Слово против ереси новгородских еретиков, утверждающих, что не следует осуж­дать ни еретика, ни вероотступника". Здесь же дано рассуждение, по божественному писанию, о том, что еретика и вероотступника не только осуждать, но и проклинать следует, а царям и князьям и судьям надлежит отправлять их в заточение и подвергать жесто­ким казням. Таким образом, и в данном случае Иосиф Волоцкий возлагал на государственную власть церковную по своей сущности функцию.

Повествуя о священной миссии русского государя, о его Богом установленных обязанностях, о необходимых для исполнения этой миссии человеческих качествах, Иосиф Волоцкий вполне допускал возможность того, что человек, волей Бога посаженный на царский престол, окажется недостойным своей миссии и неспособным вы­полнять Богом предписанные ему обязанности. Поэтому, настаивая на необходимости выказывать властям покорность и послушание ("вздавати властем покорение и послушание"), Иосиф отмечал, что Следует поклоняться им и служить телом, а не душою, И возда­вать им царскую честь, а не божественную ("подобае тем поклоня-тися и слузкити телесне, а не душевые, и вздавати им црьскую честь, а не божественную").

Такая служба, оставляя свободной душу, позволяла легко от­казаться от повиновения властителю, не исполняющему предначер­танной ему Богом миссии, предающему христианские заветы, при­чиняющему людям зло. Иосиф Волоцкий прямо призывал не пови­новаться такому нечестивому властителю. "Аще ли же есть царь, над человеки црьствуя, над собоюже имеет царьствующа скверныа страсти и грехи, сребролюбие же и гнев, лукавьство и неправду, гордость и ярость, злеиши же всех, .неверие и хулу, таковый царь не божий слуга, но диаволь, и не царь, но мучитель. Таковаго царя, лукавьства его ради, не наречет царем Господь Наш Исус Христос, но лисом... И ты убо таковаго царя, или князя да не послушаеши, на нечестие и лукавьство приводяща тя, аще мучит, аще смертию претит. Сему свидетельствуют пророци и апостоли, и вси мучени-ци, иже от нечестивых царей убиени быша и поведению их не покоришися. Сице подобает служить царем и князем".

Особенно опасным для Русского государства Иосиф Волоцкий считал захват верховной власти в русском обществе иноплеменни­ками. "Уже да не вскочит чюжий посетитель на стадо Христово, - молил он в одном из своих сочинений, - да не сядет уже к тому от иного племени на престоле Русского Царствия и да не преложит пределов, иже установлени суть от прежних наших Государей пра­вославных, но да будет якоже и ныне".

Из содержания других сочинений Иосифа можно сделать вы­вод, что под указанными пределами, установленными прежними русскими православными государями, он подразумевал прежде всего гарантии неприкосновенности церквей и монастырей. "А того ни в древних царех, ни в князех православных, ни в тамошних странах, ниже а нашей Рустей земли, - отмечал Иосиф в одном из своих посланий, - не бывало, что церкви божия и монастыри грабити... Иже аще кто явится... граблением и насилием отъимая... даемое Христови... повелевает наша власть тех огнем съжещи, дом же их святым божиим церквам вдати, их же обидеша... Аще ли и самый венецьносящей тоя ж вины последовати начнут... да будут прокля-ти в сии век и в будущий".

Придавая власти Русского государя церковный характер, Иосиф Волоцкий полагал при этом, что государь не волен распоряжаться имуществом церквей и монастырей.

В концентрированном виде представление Иосифа Волоцкого о существе верховной государственной власти в русском обществе, ее предназначении хорошо отражают следующие строки из напи­санного им "Похвального слова Великому Князю Василию": "Уже к тому да не сетуем, уже к тому да не стужаем Божией славе, уже к тому да мятемся мыслию глаголя: кто потом удержит хоругви Русского Царствия, кто да соблюдет православных исполнение, кто поборет на безумныя, кто да уставит языческое стремление, кто да посрамит еретическое гнилословие, кто да управит исконное в оте­честве его любопренное и гордынное о благородстве мятежное ша­тание".

Примечательна в приведенных строках Иосифа Волоцкого и явно выраженная тревога за будущее Руси. Что вызывало в нем эту тревогу? Понимал ли Иосиф, что историческая судьба Русского государства возложила с его помощью на царя русского слишком тяжелую ношу, которую простой смертный, даже и обрамленный венцом Божественной власти, нести не в силах?